Джо Варвар и Чвокая Шмарь

– И правда, эльфы порой страшно действуют на нервы! – подхватили ее приятельницы, дрожа от негодования тонкой листвой. А эльфы вихрем проносились меж стволов деревьев, перепрыгивая через выступавшие из земли старые корни.

– Такой визг – словно пилой тебя перепиливают! – мрачно пробасил высокий раскидистый бук.

– О, Бретт, не надо! – зашикали на него соседние деревья.

С тех пор как доктор Блинч поселился на Хихикающей Поляне, множество друзей и родственников этих деревьев были безжалостно уничтожены – спилены и превращены в доски, планки, балки, из которых затем собирались шкафы, буфеты, столы, стулья, комоды… А теперь, во всяком случае, если верить виноградной лозе (а лоза дикого винограда способна пробраться в любой утолок леса и слывет ужасной сплетницей), доктор Блинч заказал строительство какого-то огромного сооружения, причем (дальнейшее произносилось только шепотом!) сделанного исключительно из дерева!

– Придет время, и доктору Блинчу за многое придется ответить! – пробормотал бук и угрожающе тряхнул своими медного цвета листьями. – Я, например… Да отвяжитесь вы от меня! – крикнул он и резко тряхнул веткой, с которой во все стороны посыпались эльфы, вздумавшие на ней покачаться.

* * *

Эльфы приземлились на мягкую лиственную подстилку, перекувырнулись, вскочили на ноги и как ни в чем не бывало поскакали дальше, догоняя остальных.

– НО ИХ ЖЕ ТЫСЯЧИ! Весь лес буквально кишит ими! – пронзительно вскрикнула элегантная серебристая береза. – Я вот себя не пожалею – сброшу на них ветку потяжелее, вразумлю маленьких пискунов! – проревел старый вяз, крепко уцепившийся корнями за берег быстрого, вечно что-то бормочущего ручья.

– Штанишки с оборочками, шоколадные капли, жареные бананы, артишоки – что в воду упало, то пропало, – бубнил ручей.

– Ладно тебе! – сердито воскликнул старый вяз. – Только и делаешь, что бормочешь! И утром, и днем, и ночью! – Вяз угрожающе зашелестел листвой. – Клянусь, однажды я тебя запружу! Вот уж тогда ты у меня помолчишь!

* * *

А между тем в самом центре леса на поляне, которая с каждым днем становилась все шире, слышались чьи-то громкие крики, возгласы, стук и грохот, и надо всем этим взлетал порой пронзительный громкий голос, отдававший приказы, и ответом на них служили вздохи покорности и смирения.

А в доме, прижав ухо к закрытой двери, стоял Квентин Кондитер. Волосы у него были мокры от пота, ноги дрожали, колени подгибались. И вряд ли его нервы могли долго выдержать подобное напряжение.

– Чуть дальше ото лба! Челку пышнее! Да держи прямее расческу, тупица! – орала Ингрид.

Квентина била дрожь. О, этот голос! Он вспарывал его впечатлительную душу, точно лезвие ножа. Несчастный кондитер нервно переступал с ноги на ногу, сплетая и расплетая бледные пальцы.

– Безмозглая тварь! – донеслось до него. – И ты еще называешь себя парикмахером? Да я сморкалась на тебя! Любой тюфяк куда лучше умеет держать в руках ножницы!

Квентин зажал уши руками. «Бедный доктор Блинч, – думал он. – Зато пока она терзает ЕГО, она не трогает МЕНЯ!..»

Час назад доктор Блинч вошел в комнату Ингрид с ножницами, бритвой и полным тазиком теплой мыльной воды. Он намеревался выполнить первую из угроз, указанных в предупреждении: обрить голову Ингрид наголо. Однако, что было уже очевидно, все пошло совсем не так, как планировал доктор Блинч.

Квентин осторожно отнял руки от ушей и прислушался.

– Вот видишь, ты можешь стричь вполне прилично, если постараешься, – мурлыкала Ингрид. – Теперь получается гораздо лучше. По-моему, я выгляжу просто прекрасно! – Она захихикала. – Тебе так не кажется? Разве ты не хочешь, чтобы я выглядела прекрасно, а?

Квентин побелел от страха. Она считала себя милой и очаровательной! А значит – она особенно опасна! На лбу у Квентина выступили крупные капли пота. Теперь в любой момент она может захотеть чего-нибудь еще, а поскольку все домашние слуги-эльфы заняты, то именно ему, Квентину, придется добыть или сделать то, чего она потребует. Вид у трясущегося Квентина был самый жалкий: он вспомнил прошлую ночь и массу колышащегося, дрожащего земляничного желе! И эту жесткую, как проволока, шерсть!..

– Очищающее молочко смердуна, ты хочешь сказать, глупыш, – услышал Квентин голос Ингрид. Она кокетливо хихикнула. Квентин содрогнулся от дурных предчувствий. – О, я с удовольствием искупаюсь! А ты потрешь мне спинку, хорошо, Блинч? И сделаешь массаж ступней…

Вдруг дверь распахнулась. Квентин, издав короткий вопль, отскочил в сторону. Доктор Блинч стоял в дверном проеме; из темноты на кондитера пристально смотрели пронзительные голубые глаза.

– Ты испугал меня, хо… хозяин, – заикаясь, пробормотал Квентин. – Я как раз… как раз собирался спросить, не хотите ли вы… перекусить после завтрака… свежими блинчиками с глазурью?

– Сейчас не время для блинчиков, – холодно заметил доктор Блинч.

– Бли-инч! – проворковала Ингрид из соседней комнаты. – Неси скорей очищающее молочко розового смердуна-а! – Затем она произнесла куда более жестким тоном: – Запомни, Блинч: Ингрид не любит, когда ее заставляют ждать!