Двор Ураганов

– Не зависимость от Короля заставляет меня колебаться. Дело в Заше. Его преданность Нетленному безгранична, тебе это известно так же хорошо, как и мне. Он никогда не согласится уехать, а я не смогу покинуть его.

Я помолчала, задумавшись. Одно дело – втянуть Поппи в побег, другое дело – Зашари. Даже просто рассказав ему о планах, я сильно рисковала все испортить.

– Зашари доберется до французских берегов с Гиацинтом, Франсуазой, Прюданс и остальным экипажем «Невесты в трауре», – настаивала я. – Как только я исчезну, избранниц больше не останется и абсурдный проект свадьбы канет в Лету.

– Гюннар четко сказал: корабли гостей не смогут поднять якоря до ночи летнего солнцестояния, – напомнила мне Поппи.

– Возможно. Но утром 22 июня они уедут. Под этим первый лейтенант тоже подписался.

Девушка тяжело вздохнула:

– Но, если я возвращусь в Англию сейчас, а Заш во Францию через месяц, смогу ли я с ним когда-нибудь встретиться?

– Я в этом уверена, Поппи.

Чем больше я пыталась убедить ее, тем больше упиралась в непроходимую стену: страсть. Каждый мой довод подруга разочарованно отметала.

– Поезжай без меня, – наконец произнесла она. – Клянусь, я никому не скажу. Лучше займусь тем, что отвлеку других, и тем самым прикрою побег. С наступлением ночи я созову тайное совещание на борту «Невесты в трауре» под предлогом подготовки свадебного сюрприза, ведь такова роль подружки невесты, верно? Пока ты будешь удирать, Зашари, Прюданс и де Рокай будут сидеть за круглым столом.

Поппи так много сделала для меня, хотелось ответить ей тем же. Заглянув подруге прямо в глаза, я решилась задать болезненный вопрос:

– Ты уверена, что луизианец ценит тебя так же, как ты его? Не рискуешь ли ты ошибиться на его счет… так же, как Александр обманулся во мне?

– Могу только надеяться, что мои чувства взаимны, – подруга улыбнулась грустно и нежно.

– Но это безумие – играть судьбой, полагаясь лишь на надежду.

– Это и есть любовь, darling, немного надежды и много безумия. У твоего де Мортанжа не было иного выхода: он должен был пересечь океан ради тебя. В чувствах мы все, что смертные, что бессмертные, марионетки в руках Венеры.

В конце концов я поняла, что не смогу убедить Поппи. Тогда я просто крепко обняла подругу, молясь, чтобы наше объятие было только прощальным.

* * *

День заканчивался, когда кто-то постучал в мою дверь. Разве уже время ужина? Я была занята приготовлениями к побегу: укладывала в котомку вместе с бельем и мазями нагрудник и кожаные кюлоты. Никакого желания отрываться от этого занятия у меня не было.

– Унесите еду. Я не голодна.

– Откройте, Диана де Гастефриш, – произнес низкий голос Гюннара.

Я спешно спрятала котомку под кровать, радуясь, что все еще в своем платье из тюля, которое решила не снимать, пока не окажусь на борту «Stormfly». Надо сохранять видимость обычной жизни и не допускать подозрений в последний момент перед бегством.

– Месье, чем обязана удовольствию? – ответила я, открывая дверь великану. – Мой жених отправил вас ко мне?

– Нет, я сам решил прийти.

Норвежец внимательно оглядел меня с головы до ног, нахмурил густые белые брови.

– Вы выглядите крайне уставшей, мадемуазель.

Инстинктивно я бросила взгляд в зеркальце над туалетным столиком. Отражение удивило меня. Ранее в псише сокровищницы я, примеряя колье, рассматривала Бледного Фебюса, а не себя, но сейчас ничего не отвлекало меня. Поппи сказала, что у меня такой вид, будто я виделась со Смертью. Действительно, лицо осунулось и стало бледным, как будто я уже прошла трансмутацию. Тяжелые мешки под глазами, напротив, говорили о том, что я смертная. Несмотря на дурман и настойку, я больше не могла найти покой во сне.

– На камбузе сказали, что вы отказываетесь от еды, уже несколько дней едва прикасаетесь к ней.

– Хочу сохранить фигуру ради жениха, – притворилась я.

– Вы не настолько толстая, чтобы придерживаться диеты.

– Всего лишь немного нездоровилось, легкая тошнота скоро пройдет.

– Так же, как пройдет вкус к настойке?

Похолодев, я снова бросила взгляд на туалетный столик и только сейчас заметила, что по неосторожности оставила пузырек с настойкой среди баночек с румянами и мазями.

– Не понимаю, о чем вы… – промямлила я.

– Не увиливайте. Я узнал пузырек. Аптекарь моего китобойного судна всегда приносил матросам такой же в качестве анестетика для ампутаций. Легко раздробить ногу или руку, охотясь на животных, в пятьдесят раз превосходящих тебя по размеру. Ваши симптомы указывают на то же: рвота, истощение, апатия… зависимость.

– Нет никакой зависимости, – решительно возразила я. Понимая, что отрицать использование дурмана бессмысленно, я решила приуменьшить его значение: – Брошу, когда захочу.

– Так говорят все наркоманы, однако никогда не останавливаются.

– Я не наркоманка, вот доказательство! – схватив пузырек, я открыла окно и выбросила его за борт.

Моя мизансцена, казалось, не произвела впечатления на великана:

– Кто знает, может, вы прячете другую дозу в каюте?