Дверь в преисподнюю

– Держите меня крепче! – велел Грендель. Он взял шест и, вытянув его перед собой, распластался на поверхности болота. Дубов крепко держал его за ноги. Второй конец шеста оказался около Ивана Покровского. Он с трудом высвободил руки из вязкой пучины и схватился за шест. Василий тянул изо всех сил, и вскоре все трое уже сидели на краю трясины, стуча зубами и от озноба, и от осознания пережитого. Однако стрела вновь сверкала золотом на полуденном осеннем солнышке.

Первым пришел в себя Покровский:

– Господа, а неплохо бы согреться. Костерок развести, чайку сообразить…

– Тут поблизости есть неплохой уголок, – заметил Грендель, – как раз между пригорком и рощей. Там почти не бывает ветра и можно славно устроиться. – И, мечтательно вздохнув, добавил: – Приют изгнания, трудов и вдохновенья…

– O, господин Грендель, так вы поэт! – обрадовался Иван.

Василий не на шутку испугался, что беседа рискует сползти на поэзию, и потому решил, пока не поздно, перевести ее в более близкое себе русло:

– Скажите, господин Покровский, как вас занесло в эту чертову трясину?

Иван поднялся с травы и привычно взвалил на плечи рюкзак:

– Я узнал, что где-то в этих краях заточена моя прабабушка Наталья Кирилловна.

– Как, неужели та женщина в хрустальном гробу?.. – изумился Грендель. – Теперь туда, – указал он на темный перелесок вдали.

– Да, и я в этом совершенно уверен, – ответил Покровский, ступая следом за Гренделем по узкой тропинке. – Вообще-то я не собирался туда идти, просто хотел убедиться, насколько опасна эта Черная трясина. И не успел сделать и пары шагов, как стал тонуть. И тогда пустил стрелу – вдруг кто да увидит. Все равно стрелы мне больше уже не нужны.

– Не нужны? A как же Марфа? – удивился замыкавший шествие боярин Василий.

– A, ну так Марфа-то уже расколдовалась, – небрежно, как о чем-то само собою разумеющемся, ответил Иван. – И знаете, Василий Николаич, она оказалась вовсе не падшей девицей, а самой настоящей княжной!

– И где она теперь? – пропустив шпильку мимо ушей, спросил Дубов.

– Отправилась в королевский замок. Но мне туда идти не велела. Вроде я буду ей только мешать, поскольку ничего не смыслю в придворных нравах.

– Это вы-то, Иван-царевич? – удивился Грендель.

– Ясно одно – Марфа в опасности, – подытожил Василий. – Судя по тому, какая публика собралась в замке, житья там княжне не дадут. Причем в самом прямом смысле.

– Как же ее выручить? – забеспокоился Покровский. – Знал бы, что в замке опасно, ни за что бы не отпустил!

– Нет, для любого из нас соваться в замок было бы сущим безумием, -размышлял Василий. – Так что единственный способ помочь Марфе – ускорить штурм замка. Стало быть, попросим господина Беовульфа и его славных рыцарей малость подсуетиться…

За разговорами они дошли до перелеска – это и впрямь оказалось очень тихое и безветренное место, и даже поздне-осеннее солнце грело здесь почти по-летнему.

– Немного передохнем, согреемся, а к вечеру доберемся до дома, -сказал Грендель, оглядываясь по сторонам, нет ли где поблизости хвороста. Покровский сбросил с плеч рюкзак и шарил внутри, ища все необходимое для кратковременного привала. Боярин Василий прислонился к стволу невысокой сосны и задумчиво глядел куда-то в небо. Можно было бы подумать, что он отдыхает после нелегкого пути, но на самом деле в такие минуты его ум детектива-аналитика работал напряженно, как никогда.

x x x

Едва карета Анны Сергеевны въехала в королевский замок, к ней подскочил господин Каширский, который без дела прогуливался по двору и явно поджидал свою сообщницу.

– Ну, что нового? – спросил он, даже не поздоровавшись.

– Много чего, – буркнула Глухарева, вылезая из кареты. – Нам с вами предстоят серьезные дела.

– Это хорошо, – обрадовался Каширский, – а то уж надоело дурака валять. Настойчиво внушаю поэтам, дабы бросили стишки кропать и канавы рыли, а все без толку…

– И немудрено, – презрительно проговорила Глухарева, когда они поднимались по крыльцу. – Нет, у меня задание поважнее…

Возница легонько стегнул лошадок, и они потащили пустую карету в особое место под навесом, отведенное для карет и повозок. Там из экипажа незаметно выпрыгнул Кузька.

– Ну, слава богу, жив, – привычно ворчал домовой, ковыляя между телег. – Никогда больше в ихний вурдалачник не сунусь. Эх-ма, когда ж все это закончится?..

A Анна Сергеевна и Каширский, неспеша двигаясь по длинному коридору, обменивались новостями.

– В замке объявилась некая девица, выдающая себя за какую-то княжну Марфу, – сообщила Анна Сергеевна. – И мы должны ее убрать.

– В каком смысле? – осторожно переспросил Каширский.

– Не прикидывайтесь дураком, – повысила голос Глухарева. И, спохватившись, заговорила почти конспиративно: – Точно так же как Дубова. Так же как Покровского. Но только если мы и на этот раз облажаемся…

– Странно, я никакой Марфы не заметил, – пожал плечами Каширский. -Правда, тут действительно появилась некая молодая особа, но Его Высочество представил ее не княжной Марфой, а графинею Загорской.