Дверь в преисподнюю

– Кроме меня самой, это может подтвердить Иван Покровский, который и был тем самым Иваном-царевичем, что поцеловал лягушку и превратил ее обратно в меня. Еще это мог бы подтвердить господин Херклафф, тот колдун, который меня заколдовал, но его, должно быть, давно уж нет в живых…

– Ну, Херклафф-то и по сей день живее многих живых, – заметил Виктор, – а в настоящее время, сколь мне ведомо, находится в Белой Пуще. Сомневаюсь только, что он стал бы что-либо подтверждать, даже если бы его очень об этом попросили… Да, так где же ваш Иван-царевич?

– Ивана можно найти в ближайшей корчме, где он остановился на ночь, -объяснила Марфа. – Но завтра вы его вряд ли там застанете.

– Мы могли бы послать за ним, – почтительно предложил Теофил.

– Думаю, это ни к чему, – подумав, сказал Виктор. – Тем более что вряд ли свидетельству господина Ивана Покровского можно будет доверять больше, чем словам нашей уважаемой гостьи.

– Но, Ваше Высочество!.. – возмутилась княжна.

– Извините, сударыня, я не хотел бросать тень сомнения ни на вас, ни на кого бы то ни было, но нужны доказательства.

– Ну, разве что… – Княжна запустила руку под высокий воротник платья и извлекла оттуда медальон на серебряной цепочке. – Здесь наш родовой знак.

Виктор бросил мимолетный взор на медальон, перевел его чуть выше, на лицо Марфы и, встретившись с прямым спокойным взглядом княжны, отвел глаза в сторону:

– Я в этих родовых знаках ничего не смыслю…

Теофил деликатно кашлянул:

– Ваше Высочество, можно было бы пригласить господина Пирума.

– A ведь верно! – обрадовался Виктор. И пояснил для гостьи: – Пирум – это наш древлехранитель и скрижалеписец.

Теофил бесшумно вышел из комнаты. Виктор молчал. Молчала и Марфа. Наконец хозяин разомкнул уста:

– Сударыня, пока вы здесь, вам не следует никому больше говорить, что вы – княжна Марфа.

– Почему? – гордо вскинула голову гостья.

– Видимо, вы еще не знаете истинного положения вещей и в Белой Пуще, и у нас в Новой Ютландии… Ну что там опять?!

В коридоре раздался какой-то шум, визг, а затем в кабинет вошел летописец Пирум в сопровождении Теофила.

– Да там, похоже, опять наш Уильям с господином Петровичем повздорил, – скорбно вздохнув, пояснил слуга.

– Вечно с этим Петровичем всякие приключения, – проворчал Виктор. -Кота уже неделю никто не видал, а Петрович… Ну ладно, ближе к делу. Я пригласил вас, господин Пирум, дабы посоветоваться по некоему вопросу, в котором вы, несомненно, разбираетесь куда лучше меня.

– Сие зело похвально, что Ваше Высочество залюбопытствовали древними скрижалями, ибо прошедшее наше всегда остается с нами, – неторопливо заговорил Пирум. – И мы должны помнить наше прошедшее, дабы не порвалась нерасторжимая связь времен…

– Господин Пирум, прошу вас посмотреть на родовой знак, изображенный на медальоне у этой девушки, – прервал Виктор мудрствования летописца.

Пирум перевел взор на Марфу и вдруг стал медленно оседать на пол. Теофил подскочил к нему и помог добраться до ближайшего кресла.

– Это она, – прошептал Пирум.

– Кто – она? – как ни в чем не бывало переспросил Виктор.

– Она, – несколько пришел в себя древлехранитель. – Княжна Марфа.

Девушка встала во весь рост.

– Я узнала тебя, – сказала она Пируму. И, оборотившись к Виктору, спросила: – Надеюсь, теперь Ваше Высочество более не сомневаетесь в правдивости моих слов?

– Да, – коротко ответил Виктор. И, немного помолчав, обратился к Теофилу и Пируму: – У меня к вам будет одна настоятельная просьба. Или даже приказание. Никто в замке, кроме нас троих, не должен знать, кто эта девушка на самом деле. И князь Длиннорукий – в особенности.

x x x

Барону Альберту не спалось. Он ворочался в своем любимом дубовом гробу, а сон все не шел. И когда барон все же немного задремал, в спальне послышался какой-то шорох.

– Что там такое? – вскрикнул Альберт. Он прекрасно знал, что его «перестроечные» нововведения многим в Белой Пуще не по нраву и что эти многие не прочь бы от него избавиться, и оттого ожидал опасности в любой миг.

Шорох повторился, а затем послышалось чье-то ворчание:

– Совсем без меня распустились, дымоходы не чищены…

– Что?! – возопил барон, но тут голос резко усилился:

– Это ты, барон Альберт?!

– Д-д-да, я, – от страха лязгая клыками, пролепетал Альберт и дрожащею рукой зажег тусклый светильник в изголовии гроба. В спальной никого не было. – Почудилось, – облегченно вздохнул барон, но тут вновь раздался странный голос. Он звучал достаточно ясно, но доносился как будто из какой-то трубы:

– Ну что, убедился теперь, каково править страной без меня?!

– Это ты, князь Григорий? – боязливо спросил барон.

– Да, я! – горделиво ответствовал голос. – Я явился из Преисподней, дабы не дать вам, глупцам и корыстолюбцам, развалить то, что я создавал тяжкими трудами и заботами две сотни годов!

– Князь, научи нас, как жить! – возопил Альберт.

– Эх-ма, вот возьми да научи вас, – ворчливо откликнулся голос князя Григория. – То ли дело при мне… – И, перейдя на буднично-деловой тон, продолжал быстро и напористо: – Первым делом – ежели не способны справиться с домашними делами, так не лезьте к соседям.