Дверь в преисподнюю

– Ну, насчет белого коня это уж как-то немного слишком, – с сомнением покачал головой Александр. – Я ж не Калигула все-таки.

– Ну ладно, можно и без белого коня, – нехотя согласился Беовульф. -Тогда так: открывается дверь, и на пороге вы – весь в белом… – Беовульф аж сладко зажмурился, представляя себе в подробностях сию восхитительную мизансцену.

x x x

Уже начало смеркаться, когда черная карета, запряженная рысаками, прогрохотала по каменному мосту и, миновав мощные ворота Белопущенского кремля, остановилась перед входом в Военный приказ. Подскочившие стрельцы с низкими поклонами отворили дверцу, и из кареты вышла высокая светловолосая дама в темном платье. A уже на крыльце ее лично приветствовал воевода Селифан:

– O, Анна Сергеевна, вы приехали! – Воевода церемонно поклонился и в порыве чувств даже поцеловал даме ручку. – A мы вас так ждали… Барон Альберт готов побеседовать с вами хоть сей миг.

– Ну что ж, побеседуем, – процедила Анна Сергеевна, и Селифан повел гостью в сторону мрачного серого здания, где на втором этаже располагался кабинет князя Григория, ныне занимаемый бароном Альбертом.

Кучер щелкнул кнутом, и лошадки зацокали в сторону каретного амбара. И никто даже не заметил, как из кареты выскочило какое-то маленькое существо.

– Эх-ма, совсем растрясло в дороге, – бормотал необычный пассажир, быстро семеня по каменной площадке перед Приказом, – то ли дело у бабки на печке… – И с этими словами он юркнул под крыльцо.

В это время Анна Сергеевна и Селифан неспеша шли по территории кремля.

– A я ведь, как вы понимаете, не просто так сюда приехала, – говорила госпожа Глухарева, – а со вполне определенными целями.

– Догадываюсь, – вздохнул воевода. – Поверьте, Анна Сергеевна, я целиком на вашей стороне, но от меня мало что зависит.

– Так делайте же что-нибудь! – повысила голос Глухарева. – A то заварили всю эту кашу, и в сторону, а Виктора оставили на произвол судьбы. Или, вернее, на произвол этих мерзавцев Беовульфа и боярина Василия. Тогда уж не стоило и начинать!

– Да я уж говорил барону, – безнадежно пожал плечами Селифан, – а он словно и не слышит.

– Не слышит, говорите? – прошипела Анна Сергеевна. – Ну так я сама с ним поговорю. Уж меня-то он услышит!

– Ну, только вы не очень-то усердствуйте, – охладил Селифан пыл дорогой гостьи. И, остановившись под облетевшей осиной, надолго задумался. Глухарева ждала, брезгливо поглядывая на охранников, которые торчали чуть не на каждом шагу. – Кажется, я догадался, как можно воздействовать на Альберта, – наконец заговорил воевода. – Только вы, Анна Сергеевна, ни во что не вмешивайтесь.

– Попытаюсь, – выдавила из себя Анна Сергеевна. И так резво двинулась вперед, что воевода едва за нею поспевал.

– Погодите, – бормотал он, – я уж не мальчик. Пятьсот годков без малого, как-никак…

Барон Альберт при виде входящей в кабинет Анны Сергеевны был сама любезность:

– Ах, дорогая моя, как я рад вас видеть! Хорошо ли доехали?

– Премерзко, – бросила Анна Сергеевна. – И я вообще предпочла бы сюда не ездить!

– Ну что вы, Анна Сергеевна, – расплылся в радостной улыбочке Альберт, – ведь вы же знаете, как мы вам завсегда рады! Вы для всех наших начинаний – как соль, необходимая в любом кушанье.

Благосклонно выслушав сей сомнительный комплимент, Глухарева хотела уже приступить к делу, но ее опередил Селифан:

– Видишь ли, Альберт, положение в Мухоморье тревожит не только Анну Сергеевну, но и лично меня. Я уверен, что и ты всполошился бы, если бы узнал истинное положение вещей!

– Я прекрасно знаю истинное положение вещей, – холодно ответил барон. – Мой тайный приказ работает без сбоев. И поверь мне, Селифан, когда возникнет надобность, я приму все надлежащие меры.

Анна Сергеевна уже раскрыла было свой симпатичный ротик, чтобы высказать все, что она думает о надлежащих мерах, но Селифан поспешно заговорил сам:

– Насчет тайного приказа, ты извини, конечно, барон, но и он порою дает сбои. Это ведь именно он допустил гибель, – Селифан непритворно вздохнул, – нашего дорогого князя Григория. A ведомо ли твоему тайному приказу, о чем мне намедни рассказывал купец Авелат?

– Неведомо, – буркнул Альберт.

– Авелат как раз прибыл из Новой Ютландии, где проездом гостил у нашего злейшего врага Беовульфа. И передал мне дословно то, что говорил ему за чаркой вина этот изверг.

– Ну и что же? – без особого интереса спросил барон. – Впрочем, догадываюсь…

– Он говорил, что после гибели князя Григория все эти вурдалаки, Альберт и его семиупырщина, дрожат, как осиновый лист, и с содроганием своих мелких душонок ждут, когда доблестный рыцарь Беовульф со своими друзьями нагрянет в Белую Пущу и собственноручно изрубит их в капусту.

Все это было истинная правда, и Альберт мог бы при случае удостовериться у самого Авелата, что такой разговор действительно имел место. A Селифан передавал его барону в подробностях по той причине, что зная Альберта многие годы, ведал и некоторые струнки его души, на которых при случае можно было бы сыграть.