Дверь в преисподнюю

– Ну ладно, – вздохнул Альберт, поняв, что Гробославу не втолкуешь. – Теперь насчет костей княжны Марфы. – Барон полез в стол, а Гробослав, молниеносно извлеча из-за пазухи мутную скляночку, вылил ее содержимое в кружку. Когда Альберт вынырнул из стола с какой-то бумагой, докладчик уже сидел с самым невинным видом и подобострастно глядел на барона. – Вот, -продолжал Альберт, – докладная о разыскании костей княжны Марфы.

– A это точно ее кости? – простодушно переспросил Гробослав.

– Ее, не ее, какая разница, – расплылся Альберт в клыкастой ухмылке. – Наша задача – предать их земле с должными почестями, дабы раз и навсегда прекратить зловредные толки о том, что якобы Марфа жива до сих пор в облике, прости господи, лягушки. – C этими словами барон даже перекрестился, правда, не той рукой и не в том направлении. – Ну как, подготовили вы соображения насчет того, где и как предать покою сии бренные останки?

– Ну, соображениев-то предостаточно, – вздохнул Гробослав, – да токмо все никак не придем к общему мнению. То ли дело при покойнике князе Григории – у всех было единое мнение…

– Эти времена ушли, – твердо проговорил Альберт. – Пора своим умом думать. – Барон привычно схватился за кружку, но, к разочарованию своего собеседника, поставил ее на прежнее место. – Так в чем же разномыслия?

– Разномыслия в том, что имеются аж три предложения, где хоронить, -откашлявшись, приступил Гробослав к докладу. – В родовой усыпальнице Шушков, в усадьбе Старо-Даниловское и на погосте села Заборье.

– Причем тут Заборье? – удивился Альберт.

– При том, что как раз через Заборье Марфа бежала в Новую Ютландию. Это было последнее селение на земле нашего княжества, которое она видела перед своею кончиной.

– Ну, разве что… – с сомнением пожал плечами Альберт. A Гробослав уверенно продолжал:

– У Заборья есть и хорошие, и плохие стороны. Хорошее – то, что село находится в дальнем и глухоманном краю нашего княжества, почти что среди болот, и могила Марфы не будет нам каждодневным напоминанием о Шушках. A плохое – это то, что если мы похороним кости в Заборье, то тем самым как бы признаем, что Марфа бежала в Новую Ютландию, а князь Григорий ее преследовал и убил. Или заколдовал. В общем, дадим новый повод для вредных сказок о княжне-лягушке.

– Ну, эти сказки долго еще будут сказываться, – заметил Альберт. – A насчет Григория мы должны наконец признать, что и он был в своих деяниях отнюдь не безгрешным…

Этого Гробослав уже выдержать не мог. Подавшись вперед и вцепившись барону в белоснежное жабо, он злобно зашипел:

– Да что ж ты, гад!.. Да Григорий тебя из дерьма вытащил, а ты его…

– Не шуми, – с трудом высвободившись, ответил Альберт. – Успокойся, на вот водицы испей. – Он пододвинул Гробославу свою кружку, но тот испуганно замотал головой. – A ты думаешь, мне все это не претит – церкви, княжеские кости, Семиупырщина? Еще как претит! Но мы должны считаться с тем, что у нас есть и чего нет. Нет князя Григория с его железной волей и непререкаемым влиянием, а есть необходимость сохранить власть. Тут вот Анна Сергеевна как-то говорила – дескать, что за перестройку мы затеяли. Она это слово произнесла, помнится, очень презрительно, а мне оно понравилось, потому как весьма точно отражает стоящие перед нами задачи.

– Извини, погорячился, – пробурчал Гробослав.

– Чего уж там, я не сержусь, – махнул рукой Альберт. – Да, так что же насчет остальных двух предложений?

– Второе – это похоронить Марфины останки в родовой усыпальнице в Белой Пуще, – сообщил Гробослав. – Хотя и здесь имеются свои трудности.

– A кстати сказать, где она, эта усыпальница? – переспросил Альберт. – Признаться, я о ней даже и не слыхивал.

– И немудрено, – подхватил Гробослав, – ты же всего сто лет при князе Григории, а я все помню, как тут прежде было. До Григория на месте кремля стояла большая усадьба князей Шушков. Ну и при ней, вестимо, усыпальница. A когда князь Григорий начал на сем месте могучий кремль возводить, то усыпальница оказалась как раз между крепостной стеной и конюшней. Ну, он все оставил как есть, только прикрыл забором. Так что эта усыпальница уж века полтора стоит в полном запустении и небрежении.

– Ну так может быть уберем забор, приведем усыпальницу в порядок, а конюшню переставим в другое место? – предложил Альберт. – И Марфины кости честь по чести похороним.

– Ну, не знаю, – с сомнением покачал головой Гробослав. – Я ведь так понимаю, что Григорий усыпальницу нарочно с глаз подальше убрал. Ведь в кремле гости иноземные бывают, а зачем напоминать им о Шушках? Да и нам это тем паче ни к чему.

– Ну да, – подтвердил Альберт. – Собственно и Марфу-то мы хороним для того токмо, чтобы пресечь непристойные слухи, а не ради какого-то глупого покаяния, как тут кое-кто выдумывает. Нам не в чем каяться, мы выполняли приказы!.. Ну ладно, а что же третье предложение?

– Третье – Старо-Даниловская усадьба. До Григория она принадлежала князю Ярославу Шушку, коий приходился как раз родителем Марфе, а Ольге, супруге князя Григория, соответственно двоюродным дядей.

– И что же Ярослав, тоже погиб?