Дверь в преисподнюю

A Длиннорукий, известный своею многоречивостью, никак не мог успокоиться:

– Опять же насчет боярина Василия. Что бы вы ни говорили, Ваше Высочество, а это, судя по всему, тот самый боярин Василий, что вкупе со злодеями Беовульфом и Гренделем загубил нашего благодетеля и отца родного князя Григория, и если это так, то его ждет справедливый народный суд в Белой Пуще!

Виктор не выдержал:

– Господин Длиннорукий, позвольте вам напомнить, что боярин Василий -полномочный посланник царя Дормидонта, ссориться с которым в мои намерения отнюдь не входит. – И, не давая князю себя перебить, продолжал: – К тому же в вашей Белой Пуще обретается некто Херклафф, которого в Новой Ютландии ждет справедливый суд за съедение трех человек вот в этом самом замке. Так что давайте не будем!

Длиннорукий собрался уже что-то ответить, но тут в трапезную влетел Петрович. Вид у него был совершенно обескураженный.

– Ну, и где же наши гости? – спросил Виктор.

– Нету, – выдохнул Соловей. – Сбегли.

Виктор резко вскочил с места:

– Что-о?

– Да вот, изволите ли видеть, – залопотал Петрович, – захожу это я в темницу, а там стражники лежат связанные, а тех двоих будто и след простыл. Говорят, налетели на них какие-то лиходеи, даже опомниться не дали…

Виктор, как подкошенный, упал на стул.

– У меня создается такое впечатление, что вы совершенно сознательно мне вредите, – с тихой яростью заговорил он, обращаясь к Длиннорукому. -Если вы уж задержали посланников, о чем вас никто не просил, так хотя бы сторожили их как положено. – И Виктор смерил князя таким взором, что тот почел за лучшее пререканий не продолжать.

– Слизняки, – презрительно бросила Анна Сергеевна. – Отдали бы мне этого боярина, уж я бы его…

– И вы туда же, – обреченно вздохнул Виктор. – Расскажите лучше, что слышно в Белой Пуще? Ведь вы, как я понял, только вчера оттуда.

– Проездом, – высокомерно кивнула Анна Сергеевна. – Из… Впрочем, это не имеет значения.

– Ну и как там? – с надеждой спросил Виктор. – Что говорят барон Альберт, воевода Селифан?

– Отморозки, – процедила госпожа Глухарева. – Ни бе ни ме, ни да ни нет. Вурдалаки называются! Моя бы воля…

– Значит, помогать нам они отказываются? – прервал Виктор злобствования Анны Сергеевны.

– Нет, не отказываются, – прошипела та, – но и ни черта не делают. У них там свои проблемы, а на вас им начхать. – Последнее словечко она произнесла с особым удовольствием. – Но я сегодня же снова отправлюсь в Белую Пущу и поговорю с ними по-настоящему!

– На вас вся надежда, – рассеянно промолвил Виктор. И, оборотившись к слуге, велел: – Теофил, уберите вино.

– Слушаюсь! – Старый слуга подошел к столу и, брезгливо поморщившись, ловко выхватил кувшин прямо из-под носа Петровича. Но тот уже успел налить себе полкубка. Одним махом влив в себя вино, экс-разбойник схватил два столовых ножа и, вжикнув их один об другой, выкрикнул:

– Всех перережу! Хамы! Коты подзаборные! Враги трудового народа!

Длиннорукий вскочил из-за стола и, схватив Петровича за шиворот, вместе с ним выбежал из трапезной. Правда, по дороге бывший Грозный Атаман еще успел опрокинуть пару стульев.

– Придурки! – бросила им вслед Анна Сергеевна. – Путчисты засраные.

– Хоть бы вы, господин Каширский, излечили его от пьянства, – сказал Виктор соседу Анны Сергеевны, – а то ведь смотреть противно. И к тому же всякий день одно и то же.

Господин Каширский словно того и ждал, что к нему обратятся.

– Моя специализация тяготеет преимущественно к хроническим алкоголикам, однако в данном случае явление носит скорее благоприобретенный характер, еще не перешедший в хроническую стадию, – заговорил он приятным низким голосом, – и для его ликвидации необходимо изолировать пациента от источника алкогольной интоксикации, иначе говоря, держать вино от него подальше.

– A, ну ясно, – кивнул Виктор, из всей заумной речи толком понявший лишь последние слова. – Расскажите, как у вас идут дела с господами поэтами.

– Случай также весьма запущенный, – охотно ответил Каширский, – но мы не теряем оптимизма. Излечить от поэзии будет, пожалуй, посложнее, чем от пьянства, однако мои психотерапевтические установки в комплексе с сеансами трудотерапии в лице копания мелиоративных канав уже начали давать некоторые позитивные перемены в состоянии пациентов…

– Ваше Высочество, вы позволите убирать со стола? – бесцеремонно перебил Теофил мудрствования Каширского.

– Убирайте, – откликнулся Виктор. – Да, так я вас слушаю.

– Ну вот, стало быть, – чуть обиженно продолжал Каширский, -установив, что радикальные меры могут привести к негативным последствиям, я решил применить метод исцеления подобного подобным и использовать минимальную, но ударную дозу поэзии для борьбы с нею же.

– То есть? – заинтересовался Виктор.

– Я дал одному из пациентов установку написать стихотворение, зовущее к перевыполнению плана по копанию канав. И вот что получилось. – Каширский извлек из кармана пиджака мятый листок и торжественно зачитал:

– Мы принца Виктора решенья

Скорее в дело воплотим,

И для болотоосушенья

Свои мы силы посвятим!