Читаем Две недели в сентябре полностью

Они пришли как раз вовремя, и им достались удобные шезлонги во втором ряду. Вечер был прекрасным, безмятежным и таким теплым, что мистер Стивенс распахнул пиджак, под который предусмотрительно надел шерстяную фуфайку. Море подступило совсем близко, настолько гладкое и тихое, что смотреть cквозь парапет набережной и видеть неподвижную воду прямо под собой было страшновато. Они откинулись на спинки шезлонгов, вытянули ноги на траве и с интересом наблюдали за появлением музыкантов.

Те подходили к эстраде по двое и по трое, поднимались по ступенькам на сцену, чтобы подготовить инструменты, и аккуратно расставляли стулья и пюпитры. Военный оркестр выглядел куда эффектней, чем обычный. В прошлом году выступал как раз обычный оркестр; некоторые музыканты носили длинные неопрятные усы, и поэтому казалось, что днем они подрабатывают где-то еще и к вечеру не успевают привести себя в порядок. Это портило элегантность всего действа.

Один за другим военные заканчивали свои приготовления на эстраде, спускались вниз и закуривали, ожидая начала концерта. Два симпатичных молодых музыканта пробрались к ограждению и, смеясь, завели разговор с двумя девушками, стоявшими по другую сторону. Мэри с завистью наблюдала за ними. Обе девушки – одна темноволосая, другая блондинка – были высокими и привлекательными; светлые летние платья обнажали их загорелые руки. Наверняка они в Богноре уже долго, раз их кожа приобрела такой красивый оттенок. Мэри взглянула на собственные руки, которые успели только чуть-чуть порозоветь. Она посмотрела в одну сторону – на отцовские ноги в серых фланелевых брюках и парусиновых туфлях, потом в другую – на синюю саржевую юбку матери и сумочку, лежавшую на ее коленях, и внезапно почувствовала себя пленницей под охраной. Думать так было неблагодарно и подло, но она ничего не могла с собой поделать. Те девушки держались так свободно, невозмутимо и непринужденно. Интересно, как они познакомились с музыкантами? По какой-то нелепой, непонятной причине Мэри надеялась, что это их старые друзья или родственники.

Принесли программки. Мистер Стивенс купил две и театральным жестом передал одну остальным. Именно это и нравилось Дику и Мэри в отце – он всегда покупал две программки, на какое бы представление они ни пошли. С одной программкой вы чувствуете себя всего лишь частью толпы, которой позволяют слушать музыку, а с двумя становитесь ближе к исполнителям: вам кажется, что вы оказываете оркестру свое влиятельное и неоценимое покровительство.

– А это хорошо! – сказал мистер Стивенс. – “Поэт и крестьянин” – ему особенно нравилась музыка, которую они слушали дома на граммофоне, – потом “Голубой Дунай”, такая запоминающаяся вещь, одна из моих любимых, потом отрывки из “Микадо”…

Программа была интересной, и в конце обещали попурри – его особенно любил Эрни. Один отрывок сменялся другим, и то и дело, к его восторгу, музыканты вдруг начинали играть мелодию, которую он часто насвистывал дома; исполнение оркестра давало ему возможность подправить свою собственную версию – а то он со временем начинал сбиваться.

– Мне нравится военный оркестр, – сказал мистер Стивенс. – Они всегда выбирают что-нибудь с изюминкой.

– А Гилберт и Салливан есть? – спросила миссис Стивенс, которая забыла очки на кровати, когда поднималась наверх за жакетом.

– Да. “Микадо”.

– Чудесно. Музыканты, ожидавшие начала концерта, вдруг зашевелились, в последний раз сделали пару глубоких затяжек и вдавили окурки в траву. Оглядевшись, Стивенсы поняли, в чем дело: прямо за рядами шезлонгов, разговаривая с какой-то леди и джентльменом, стоял дирижер – элегантный, с военной выправкой, с жесткими седыми усами, в длинном черном мундире с галунами и красной перевязью. Эрни не сводил с него глаз; люди, которые собирали в маленькие черные сумки льющийся из торговых автоматов дождь монеток, вдруг превратились во взмыленных рабочих лошадок в засаленных котелках, занимающихся ничтожным делом. Как же он раньше не понимал, что быть военным дирижером – это его единственное предназначение? Дома у него был игрушечный солдатик-дирижер, которому он давал роль генерала, но только сейчас он осознал все великолепие и романтику этой профессии.

Музыканты гурьбой возвращались на свои места, деловито поправляли пюпитры и стулья, один из них уже раздавал остальным ноты первой композиции, – а ведь дирижер ничего не делал: достаточно было и того, что он пришел и стоял к ним спиной! Вот это могущество!

Пару минут спустя дирижер взглянул на часы, изящно отсалютовал леди и джентльмену, с которыми беседовал, и зашагал по проходу между шезлонгами. Одна из зрительниц захлопала в ладоши, и он серьезно и учтиво поклонился ей, прежде чем подняться по ступенькам. Он что-то сказал ближайшему к нему музыканту справа – Стивенсы не расслышали, что именно, – постучал по пюпитру, поднял палочку, уверенно, но легко сжав ее большим и указательным пальцами, и оркестр тихо-тихо начал играть…

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные открытия

Похожие книги