Две недели в сентябре

– Конечно, – сказал мистер Стивенс.

– Но это ужасно дорого…

– Вовсе нет. Купи обязательно. – Он кивнул, отвернулся и направился за остальными в сторону пляжа.

– Вы будете на прежнем месте? – крикнула ему вслед миссис Стивенс.

– Да. На том же месте, перед эстрадой. Миссис Стивенс двинулась в другую сторону, почти по-девчоночьи размахивая сумкой. Несколько лет назад она почувствовала себя неважно, и врач сказал, что у нее легкое переутомление, и ей было бы полезно прибегнуть к тонизирующему средству для сгущения крови. Он порекомендовал портвейн.

Она чувствовала себя до невозможности распущенной, когда заказала портвейн у бакалейщика, но потом с радостью обнаружила, что это пошло ей на пользу. Рюмочка после ужина – восхитительное тепло, проливающееся в горло, – и такое чувство, будто по жилам растекается блаженство. Это было прекрасное, долгое ощущение, и с тех пор мистер Стивенс настаивал на том, чтобы она выпивала бутылку каждый отпуск. Пока остальные отправлялись на вечернюю прогулку, она садилась поудобнее в кресле и наливала себе рюмочку с чистой совестью, потому что это было лекарство, и наслаждалась им, потому что это был портвейн. Она делала такие крошечные глоточки, что ни один из них как будто не доходил до желудка: все они словно растворялись на языке и согревали горло.

Она остановилась на пересечении Сент-Мэтьюз-роуд и Хай-стрит и достала из сумки список покупок: банка соленых огурцов, сахар, фунт риса, два фунта бараньей шейки, лук. Ей нравилось изучать список и решать, за чем она пойдет в первую очередь. Купить все, что нужно, она не сможет, потому что сегодня воскресенье, но некоторые магазины утром открываются на пару часов. Она с удовольствием ходила за покупками и тратила на это гораздо больше времени, чем многие женщины, но не возражала, если люди вставали в очередь перед ней, даже когда они грубо нарушали правила хорошего тона.

Она любила бродить в магазинах подолгу, а делать покупки на море было даже лучше, чем дома, потому что люди здесь были веселее и гораздо добродушнее. То и дело, когда кто-то пропускал ее вперед и говорил: “После вас”, она терялась, совершенно забывала, что ей нужно купить, и могла только отступить и пробормотать: “Нет! Вы! Сначала вы!”

Когда остальные дошли до набережной, их встретила гостеприимная полоса пляжа, и они порадовались, что им так повезло с отливом. Гораздо лучше было отдыхать на море утром и бездельничать днем. Люди стекались к берегу отовсюду и торопливо рассыпались в разные стороны, чтобы занять свои любимые места, а те, кто пришел раньше, раскладывали шезлонги, нарочно сцепляя их между собой, чтобы рассмешить друзей. Тут и там дети уже начали строить замки – некоторые работали молча и в одиночку, никого не подпуская к зубчатым стенам, другие объединялись в синдикаты и вместе возводили огромные крепости в нормандском стиле с башенками и рвами. Какой-то усталый человек в шейном платке строил роскошный дворец и жалобно призывал бросать монетки в его промокшую перевернутую кепку. Маленькая упряжка выносливых ослов уже начала катать отдыхающих, и к ним выстроилась целая очередь. Все готовились встречать наступающий день, не сомневаясь, что он будет безоблачным.

Стивенcы почти не обращали внимания на происходящее вокруг и уверенно шагали по набережной к западной эстраде: каждый год они располагались на песчаной полоске неподалеку от нее.

Но когда они приблизились к ней, Мэри осенило. – А может, поищем удобное место перед “Кадди”? Так будет намного лучше – ведь уже во вторник она станет нашей.

– Да, неплохая мысль, – согласился мистер Стивенс, удивляясь, почему он сам до этого не додумался.

Они отошли ярдов на сто от своего обычного места и, подойдя к “Кадди”, обнаружили, что перед ней почти никого нет. Волнорезы очень удачно делят пляж Богнора на миниатюрные игровые площадки: деревянные барьеры не дают мячу откатиться далеко и избавляют игроков от лишней беготни. Кроме того, благодаря им на каждую компанию приходится отдельный кусочек пляжа, что не позволяет эгоистам занимать слишком много места.

Сначала Стивенсам было слегка не по себе рядом с “Кадди”: им казалось, что они завладели ею преждевременно, но, взглянув на купальню краем глаза, они увидели только пожилую пару, дремлющую на террасе, и вскоре перестали обращать на них внимание. Им было жаль стариков, чье время владения “Кадди” почти истекло, – но сами старики, к счастью, не знали, что люди, устроившиеся на песке перед ними, займут их места во вторник вечером; тогда они бы, наверное, возмутились, и последние дни отдыха были бы для них испорчены – но, конечно, им неоткуда было узнать.