Две крепости

В них великая сила, и они, по-видимому, способны окутывать себя тенью: трудно увидеть, как они движутся. Но в гневе они движутся – и очень быстро. Вы стоите, размышляя о погоде, или прислушиваетесь к шуму ветерка и вдруг обнаруживаете, что очутились в чащобе, а вокруг вас огромные деревья. У них по-прежнему сохранились голоса, и они могут разговаривать с энтами – Древобородый сказал, оттого их и зовут хуорнами, – но они одичали и стали странными. Опасными. Я страшно испугался бы встрече с ними, если б рядом не было настоящих энтов, которые умеют с ними управляться.

Ну вот, в начале ночи мы по длинному ущелью крадучись спустились к Долине Колдуна, к ее верхней оконечности, – энты, а за ними все их шелестящие хуорны. Мы их, конечно же, не видели, но повсюду слышались треск и скрип. Ночь была очень темная, облачная. Едва холмы остались позади, как хуорны пошли ужасно быстро, и шумели, и шелестели – казалось, поднялся сильный ветер. Луна не показывалась из-за облаков, и вскоре после полуночи весь северный конец Исенгарда был окружен высоким лесом. Врагов не было видно, никто не бросал нам вызов. Только в высоком окне башни горел огонь.

Древобородый и еще несколько энтов подобрались к самым воротам. Мы сидели на плечах Древобородого, и я чувствовал, как в нем нарастает напряжение. Но даже восставшие энты сохраняют крайнюю осторожность и терпеливость. Они стояли неподвижно, будто высеченные из камня, дышали и слушали.

Потом вдруг раздался громкий гул. Загремели трубы, и от стен Исенгарда отразилось эхо. Мы решили, что нас обнаружили и сейчас начнется битва. Но нет. Войска Сарумана в полном составе покидали Исенгард. Я мало знаю об этой войне и о всадниках Рохана, но, очевидно, Саруман решил покончить с королем и его людьми одним ударом. Он опустошил Исенгард. Я видел, как уходил враг: бесконечные ряды марширующих орков, огромные отряды всадников на больших волках. Батальоны людей. Многие несли факелы, и в их свете мне удавалось разглядеть лица. В основном это были обычные люди – довольно рослые, темноволосые, угрюмые, но в них не было никакой особенной злобы. Но попадались и страшилища: ростом с человека, но с лицами орков, желтокожие, косоглазые, алчные. Они напомнили мне того южанина из Бри, но он не так походил на орка, как эти.

— Я тоже подумал о нем, — заметил Арагорн. — Мы имели дело с этими полуорками в Пропасти Хельма. Теперь ясно, что тот южанин был шпионом Сарумана, но действовал он вместе с Черными Всадниками или в одиночку, не знаю. С этим коварным народом не разберешь, когда они заодно, а когда обманывают друг друга.

— Ну вот, вместе их было не менее десяти тысяч, — продолжал Мерри. — Им потребовался целый час, чтобы пройти через ворота. Одни отправились по мощеной дороге к Броду, другие повернули на восток. Там, примерно в миле отсюда, где река течет через очень глубокое ущелье, построен мост. Если вы встанете, то сможете отсюда разглядеть его. Все пели хриплыми голосами и смеялись, поднимая ужасный гам. Я решил, что Рохану придется туго. Но Древобородый не шелохнулся. Он сказал: «Сегодня мое дело – Исенгард, камень и скалы.»

Но, хоть в темноте и не было видно, что происходит, я решил, что, как только ворота вновь закрылись, хуорны двинулись к югу. Наверное, они занялись орками. К утру они далеко ушли по равнине. Во всяком случае, вдали виднелась непроницаемая тень.

Едва Саруман выслал свою армию, пробил час энтов. Древобородый ссадил нас на землю, подошел к воротам и заколотил в них, призывая Сарумана. Ответа не было, лишь со стены полетели стрелы и камни. Но стрелы бесполезны против энтов. Они, конечно, ранят их, но при этом приводят в бешенство, точно кусачие мухи. Энта можно утыкать оркскими стрелами, как подушечку для иголок, и не причинить ему серьезного вреда. Их нельзя отравить, а кожа у них очень толстая и крепче коры. Только очень сильный удар топором способен серьезно ранить энта. Топоров они не любят. Но нужно много людей с топорами, чтобы справиться с одним энтом: если человек нанес удар, то нанести второй он уже не успеет. Удар кулака энта пробивает железо, как тонкую жесть.

Когда в Древобородого воткнулось несколько стрел, энт определенно «разгорячился», по его выражению. Он испустил громкое хум-хум, и подбежала еще дюжина энтов. Разгневанные энты ужасны. Пальцы их рук и ног попросту примерзают к скале, а затем рвут ее, как хлебную корку. Как будто видишь многовековые труды древесных корней, сжатые до нескольких мгновений.

Они толкали, тянули, рвали, трясли и молотили — кленг-бенг, крак-крек, — и через пять минут огромные ворота лежали в развалинах, а кое-кто из энтов уже принялся подрывать стены, как кролики в песчаном карьере. Не знаю, что подумал Саруман о случившемся, но он точно не знал, что ему делать. Конечно, не исключено, что с недавних пор его чары утратили былую силу, но, как бы ни было, по-моему, когда он один в трудном положении без армии рабов, машин и прочих штучек, если вы меня понимаете, – ему не хватает духу, то есть обычной храбрости,