Две крепости

— О нет, не пустует! — прошептал Голлум. — Она кажется пустой, но на самом деле она не пуста. О нет! Там живут страшные существа! Орки, да, вечные орки, но и твари хуже орков, гораздо хуже. Дорога проходит под самой башней, в ее тени, и мимо ворот. Никто не пройдет по дороге так, чтобы они не узнали. Твари в башне – Безмолвные Наблюдатели – знают.

— Значит, ты советуешь нам опять долго идти на юг, чтобы угодить в переплет еще хуже этого? — сказал Сэм.

— Нет, нет, — заспешил Голлум, — хоббиты должны понять, должны постараться понять. Он не ждет нападения с той стороны. Его Око шарит повсюду, но одним землям уделяет больше внимания, чем другим. Он не может видеть все сразу, пока еще не может. Понимаете, Он захватил всю землю вниз по Реке к западу от гор Тени и теперь удерживает мосты. Он считает, что никто не может подобраться к Лунной Башне, не выиграв большую битву у мостов или не раздобыв множество лодок, которые не спрячешь.

— Ты, кажется, немало знаешь о его делах и мыслях, — сказал Сэм. — Ты что, разговаривал с ним недавно? А может, якшался с орками?

— Плохой хоббит, глупый, — сказал Голлум, бросая на Сэма гневный взгляд и поворачиваясь к Фродо. — Да, конечно, до того, как встретить хозяина, Смеагол разговаривал с орками – да и со многими другими: он забредал очень далеко. И то, что он сейчас говорит, говорят многие. Самая большая опасность грозит Ему и нам отсюда, с севера. Однажды Он выйдет из Черных ворот, и этот день скоро наступит. Только здесь могут пройти большие армии. Но за свою западную границу Он спокоен – там есть Безмолвные Наблюдатели.

— Как просто! — скривился Сэм, не желая сдаваться. — Стало быть, надо постучаться в ворота и спросить, не это ли дорога в Мордор? Или они такие безмолвные, что не ответят? Чепуха. С таким же успехом мы могли бы сделать это и здесь. По крайней мере избавим себя от долгого изнурительного пути.

— Не шутите над этим, — прошипел Голлум, — это не смешно, о нет! Не смешшно. В стремлении идти в Мордор вообще нет смысла. Но если хозяин говорит: «Я должен идти, и я пойду», – значит, он должен испробовать какой-то путь. Но ему нельзя ходить в страшный город, о нет, конечно, нет. Здесь-то и поможет Смеагол, славный Смеагол, хотя никто ему ничего не объясняет. Смеагол снова поможет. Он нашел. Он знает.

— Что ты нашел? — спросил Фродо.

Голлум присел на корточки, согнулся и снова перешел на шепот. — Маленькую тропку, ведущую наверх, в горы, и потом лестницу. О да, очень длинную и узкую. И еще очень много ступенек. А дальше, — он еще понизил голос, — туннель, темный туннель. И наконец маленькую расселину и проход, высоко над главным проходом. Этим путем Смеагол выбрался из тьмы. Но это было много лет назад. Тропа могла исчезнуть. А может, и нет, а может, и нет.

— Мне это совсем не нравится, — сказал Сэм. — Уж слишком легко все получается на словах. Если тропа сохранилась, она, конечно, тоже под охраной. Разве ее не стерегли, Голлум? — И он заметил (или ему почудился) зеленый блеск в глазах Голлума. Голлум что-то забормотал, но не ответил.

— Тропа не охраняется? — строго спросил Фродо. — Да и сбежал ли ты из тьмы, Смеагол? Или тебе позволили уйти, чтобы исполнить какое-то поручение? Так по крайней мере думал Арагорн, несколько лет назад отыскавший тебя у Мертвых болот.

— Ложжжь! — прошипел Голлум, услышав имя «Арагорн», и в его глазах вспыхнул злобный огонек. — Он оболгал меня, да, оболгал. Я бежал, бежал один, бедняжечка. Да, мне было приказано отыскать Сокровище, и я искал его, конечно, искал. Но не для Черного. Сокровище наше, оно мое, говорю вам. Я бежал.

Фродо почувствовал странную уверенность, что Голлум не так уж далек от истины, как можно было подозревать, и что он каким-то образом отыскал путь из Мордора или верил, что сделал это благодаря своей хитрости. Фродо заметил, что Голлум употребил местоимение «я», а это обычно означало, что на редкий миг в его душе победили прежняя правдивость и искренность. Но даже если в этом Голлуму можно было доверять, Фродо не мог забыть об уловках Врага. Побег могли разрешить или организовать, и о нем хорошо знали в Башне Тьмы. И вообще, Голлум явно многое не договаривал.

— Я снова спрашиваю тебя, — повторил Фродо, — охранялся ли этот тайный путь?

Но имя Арагорна привело Голлума в мрачное настроение. У него был вид оскорбленного лжеца, который единственный раз сказал правду или хотя бы часть правды, а ему не поверили. И он не ответил.

— Он не охраняется? — еще раз спросил Фродо.