Две крепости

Сэм нахмурился. Если бы он мог пробуравить Голлума взглядом, в том уже зияли бы дыры. Сэма одолевали сомнения. По всей видимости, Голлум неподдельно огорчился и очень хотел помочь Фродо. Но Сэм, памятуя о подслушанном споре, не мог поверить, что давным-давно подмятый Голлумом Смеагол выбрался на поверхность: во всяком случае, его голос не сказал в споре последнего слова. Сэм предполагал, что половинки мерзкой твари – Смеагол и Голлум (или, как он называл их про себя, Воришка и Вонючка) – заключили перемирие и временный союз: обоим не хотелось, чтобы Враг захватил Кольцо, оба хотели спасти Фродо от плена и присматривать за ним, пока это возможно – пока Вонючке не получит возможность наложить лапы на Кольцо, свое «сокровище». Сэм сомневался, существует ли в действительности другой путь в Мордор.

«Хорошо, что ни одна из половин старого негодяя не знает, что собирается делать хозяин, — подумал Сэм. — Если бы он узнал, что мастер Фродо хочет навсегда покончить с его сокровищем, не сомневаюсь, что очень скоро у нас возникли бы трудности. Во всяком случае, старый Вонючка так боится Врага – и действует или действовал по какому-то Его приказу, – что предпочтет выдать нас, чем попасться на том, что помогает нам, и уж точно – чем дать расплавить Сокровище. По-моему, так. Надеюсь, хозяин все тщательно обдумает. Он не глупее других, но мягкосердечен, вот в чем штука. Никакому Гэмджи не угадать, что он сделает в следующий миг».

Фродо ответил Голлуму не сразу. Пока в неторопливом, но проницательном уме Сэма роились приведенные выше сомнения, второй хоббит созерцал темные утесы Кирит-Горгора. Углубление, в котором прятались путники, было выкопано на склоне низкого холма, чуть повыше длинной долины, похожей на ров и лежавшей между ним и внешними отрогами гор. Посреди долины поднималось черное основание западной сторожевой башни. В утреннем свете были ясно видны пыльные дороги, расходившиеся от Врат Мордора: одна, петляя, убегала на север, другая уходила на восток и пропадала в туманах у подножия Эред-Литуи, третья направлялась прямо к путникам. Обогнув башню у самого подножия, она ныряла в узкое ущелье и пролегала чуть ниже углубления, где стоял Фродо. На западе, справа от него, дорога поворачивала, огибая отроги гор, уходила на юг в глубокую тень, окутывавшую западные склоны Эфель-Дуата, и уже за пределами видимости шла по узкой полосе земли между горами и Великой Рекой.

Разглядывая равнину, Фродо вдруг понял, что там происходит какое-то непрерывное перемещение. Казалось, пришли в движение целые армии, хотя большую их часть скрывали испарения и дым, поднимавшиеся от болот и пустынь. Фродо то и дело ловил блеск копий и шлемов, а на ровных участках близ дорог повсюду виднелись конные разъезды. Он вспомнил свое видение на Амон-Хене всего несколько дней назад, хотя казалось, что с тех пор прошло много лет. Теперь хоббит понял, что надежда, на одно безумное мгновение вспыхнувшая в нем, напрасна. Трубы выпевали не вызов, а приветствие. Не гондорцы, мстительными призраками поднявшиеся из древних могил былой доблести, напали на Повелителя Тьмы – люди иной расы, обитатели обширных равнин Востока, шли на зов своего верховного владыки. Это армии, простоявшие ночь лагерем у ворот, шли на соединение с растущими силами Тьмы. Фродо, словно вдруг полностью осознав опасность положения (одинокие путники при свете разгорающегося дня, так близко от этой беспредельной угрозы) быстро натянул на голову тонкий серый капюшон и спустился в углубление. Он повернулся к Голлуму.

— Смеагол, — сказал он, — я еще раз доверюсь тебе. Похоже, я не могу поступить иначе и мой жребий – получать помощь от тебя, там, где я искал бы ее в последнюю очередь, а твоя участь – помогать мне, тому, кого ты так долго преследовал со злыми намерениями. До сих пор ты верно служил мне и честно держал слово. Я говорю «честно» и именно это имею в виду, — добавил он, покосившись на Сэма, — потому что с тех пор мы дважды оказывались в твоей власти и ты не причинил нам никакого вреда. И не пытался забрать у меня то, что когда-то искал. Пусть третий раз подтвердит лучшее! Но предупреждаю тебя, Смеагол, ты в опасности.

— Да, да, хозяин, — сказал Голлум. — Ужасная опасность! Смеагол весь дрожит при мысли о ней, но он не убегает. Он должен помочь славному хозяину.