Два лета одного года

– Да, семь лет был таксистом, довольно успешно, но сейчас уже потерял хватку: старею. Пришлось продать ее, чтобы расплатиться с долгами и на жизнь оставить, а там посмотрим – ответил откровенно мужчина с потухшими глазами. В такие моменты герой понимал, что ему досталась не самая худшая доля. Когда тебе тяжело, следует осознать, что твоя жизнь для кого-то может быть только несбыточной мечтой…

– Все еще наладится, и выкупите свое такси обратно – приободрил Фрэнк и продолжил поиски колеса от форда мясника Больцмана, чтобы поскорее закончить с ремонтом, и хозяин без раздумий отдал всю сумму.

Неприятный продавец в кислотном пиджаке пересчитывал прибыль вместе с низким и уродливым подопечным-гоблином. Фрэнк прошел к лавке со старыми машинами, где стоял в простой рубашке крепкий мужчина с густыми черными волосами, убранными небрежно под кепку.

– Есть детали на форд модели «А» 28 года? – начал механик, обратившись к скучающему продавцу.

– Вам повезло. Этого добра теперь навалом, что нужно? – ответил незнакомец, протерев огромные ладони полотенцем.

– Колесо, желательно черного цвета, спицы белые – рассказал Фрэнк, когда продавец вернулся с нужным для кабриолета колесом, только спицы были немного другого цвета, но это мелочь.

– Отдам за сотню, без торгов. Честная сделка – сказал уставший незнакомец, чем удивил героя.

Фрэнк знал, что хорошая сделка та, в которой каждая из сторон уверена в собственной выгоде. Он согласился и отдал золото, карман заметно потерял в весе. Колесо оказалось довольно легким, Фрэнк взял его под руку и потащил к метро. Обратный путь был намного быстрее, той незнакомки больше не было, хотя странно, если бы она здесь появилась. Георгу пару раз померещилось ее темное платье и изумруд глаз, но это не более чем последствия усталости и обильного потребления розового сахара. Достаточно лишь протереть глаза, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Вскоре Фрэнк оказался в мастерской, где Эрик орудовал молотком, правя внутреннюю деталь кузова.

– Принес, отдали за сотню золотых. Не больше, ни меньше. Только нужно будет перекрасить, но это мелочи жизни – заметил герой и триумфально поставил колесо на стол.

Эрик отдал деньги напарнику, Фрэнк аккуратно покрасил колесо в соответствующий цвет и оставил на ночь сушиться. Помещение наполнилось едким запахом краски, герой открыл дверь и услышал из окна напротив приятную мелодию, совершенно точно исходившую от скрипки, она то прерывалась, то повторялась по несколько раз сначала, словно кто-то таинственный разучивал недоступное Фрэнку ремесло. Он вернулся в мастерскую и подготовил крепления для лобового стекла кабриолета, а Эрик уже пил пиво из холодильника, что означало конец рабочего дня. Напарник предложил Фрэнку присоединиться, но тот отказался.

– Дела пошли в гору, не думал нанять еще рабочих? – спросил Фрэнк, который умылся в раковине у выхода, Эрик лишь ехидно усмехнулся.

– Нет, все это носит временный характер, а выживают в бизнесе те, кто способен действовать спокойно и рассудительно, не поддаваясь эмоциям. Да и сам посуди. Какое развитие, когда никто не уверен в завтрашнем дне, даже в самой возможности его наступления? Никто и не удивится, если с неба в один миг прямо на нас упадет метеорит из параллельного мира. Мне хватает своей доли – ответил Эрик, который был прав.

– Тебе виднее. Я пошел – попрощался Фрэнк, согласившись с фатальным доводом Эрика.

– Удачи, Георг – подшутил Хартман, который прекрасно знал настоящее имя профессора. Удивительно, что они оба встретились в этом месте.

На улице заметно стемнело, закат слабо горел розовым, из окна больше не доносилось музыки, цветы завяли, только кружились в небе желтые листья, осыпавшиеся ковром на землю. Какой-то ребенок в дождевике и резиновых сапожках мерил в глубину лужи с таким одухотворенным видом, точно не было в мире больше другой радости.

– Не повезло тебе появиться на свет в такое отчаянное время. Эксперты дали человечеству тридцать лет до полного забвения, но ты об этом и не думай. Просто живи. Как я удивительно схож с этим мальчуганом – говорил сам с собой Фрэнк, бросив последний взгляд на ребенка.