Читаем Два Генриха полностью

– Разбойничий вертеп, – послышался позади них голос Арни. – Отсюда нападали, грабили, убивали. Потом напали на них самих, взяли в плен, а замок сожгли. Взамен его где-то уже стоит новый. Не так ли, дружище? – обратился он к крестьянину.

– Замки растут, как грибы, – печально промолвил тот, – срежут один, растет другой. Торговцы видят их десятками на своем пути.

– И у нас наблюдается такая же картина, – сказал Ноэль. – Правда, теперь не часто.

И тронул лошадь.

В Отен прибыли уже затемно и остановились на постоялом дворе. Дорога, как и говорила женщина, и в самом деле шла прежним курсом, правда, под небольшим углом уходила вправо, и в первых числах апреля путешественники направились к Неверу, столице одноименного графства.

<p>Глава 3. Безбородый бургундец</p>

Они еще не успели выехать из Бургундии, как вдруг, обогнув лесной массив с подлеском перед ним, остановились. Впереди, в полумиле, их взорам предстало новое зрелище. На сей раз четверо всадников, окружив какого-то путника, измывались над ним, махая над его головой то ли мечами, то ли кнутами, не разобрать было. Похоже, то был монах в темной рясе, во всяком случае, мечом он не махал. Однако в руке держал оружие. Подвижный, с непокрытой головой, он едва успевал увертываться от ударов, отбивая их простой клюкой или посохом, как то принято у странствующих монахов.

– Неслыханно! – воскликнула Агнес, глядя на эту потасовку. – Совсем обнаглели местные рыцари на землях брата короля: вчетвером нападают на одного, к тому же пешего и безоружного!

К ней подъехал оруженосец, всмотрелся.

– Гляди, госпожа, как ловко он уклоняется и даже обороняется чем-то… Матерь Божья, да у него в руке обыкновенная палка!

– А ты думал, монах будет махать мечом? – обернулся Ноэль.

– Мы должны помочь ему! – решила Агнес. – Черт знает что здесь творится: нападают даже на слуг Божьих! Я, конечно, не могу похвастать излишней набожностью, но такого не потерплю! Возьми мой щит, Арни! Со мной меч и топор, – добавила она, обращаясь к оруженосцу. – Но что это ты скривил рожу? Думаешь, мы не справимся с очередной шайкой негодяев?

– Нет, сеньора, я так не думаю, упаси меня бог. Но ведь это новая свалка! Этак мы можем и не доехать до могилы вашего славного деда.

– Вздор! – крикнул Ноэль. – Не беспокойся, их не так уж много. Увидев нас, они тут же разбегутся, как мыши при виде кота.

– Но ваше плечо! Как вы будете махать топором?

– Мне хватит и меча, а рану прикрою щитом. Ты же оставайся здесь для охраны лошадей и этих бедняг. – Ноэль указал на крестьян, с беспокойством наблюдавших за тем, что происходило невдалеке, и с опаской поглядывавших на обоих рыцарей.

– Вот ведь треклятое королевство! – выругался саксонец, вздыхая и провожая взглядом Ноэля и Агнес. – Что ни день – обязательно на кого-нибудь нападают, грабят и убивают. И как они здесь живут, эти франки?

Он все еще ворчал, а оба рыцаря тем временем с громким криком бросились выручать монаха. Услышав этот крик, всадники обернулись, да так и застыли с раскрытыми ртами: Геракл и Голиаф неслись на них во весь опор, держа в руках мечи, огромные, как палица Самсона! Вот уж чего не стоило делать, так это ввязываться с ними в драку, тем более, что в плен взять ни одного из этих двоих наверняка не удастся; как бы самому не оставить здесь свою голову.

Быстро переглянувшись и решив от греха убраться восвояси, всадники торопливо повернули коней. Один из них при этом замешкался. Услышав его предсмертный крик, приятели обернулись и вытаращили глаза: тело их подельника, разрубленное почти надвое, валилось с седла. Все трое тотчас ринулись в бой, рассчитывая, вероятно, отомстить за товарища. Но тут еще один из них, выронив меч и с криком боли схватившись за плечо, поникнув головой, стал клониться к холке коня. Это отрезвило остальных. Вонзив шпоры в бока своих скакунов и ухватив за повод лошадь с раненым, они, не мешкая, умчались прочь. Преследовать их не было смысла, и оба рыцаря, с сожалением поглядев им вслед, повернули коней и спешились рядом с прохожим. Подали знак, чтобы их спутники подъезжали ближе. Потом стали разглядывать монаха.

Тот сидел на седле, которое, по-видимому, каким-то образом сползло на землю вместе с убитым всадником. Он был уже не молод. Лицо его, крупное, выразительное, с широко расставленными глазами, выглядело усталым, но во взгляде светился живой интерес, а на губах неожиданно заиграла слабая улыбка. Еще бы, ведь он не чаял уже остаться в живых! Кто мог знать, что на помощь ему придут эти двое – тот и другой словно скала верхом на лошади! Он с любопытством глядел на них, будто спрашивая: кто они, откуда, что заставило их вступиться за него – без видимой выгоды, с явным перевесом сил не на их стороне? А что как они из той же стаи: возьмут, да и потащат его в монастырь, требуя выкупа? Но едва ли. Эти и те, что напали – лед и пламень, небо и земля.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения