Душа на осколки

— На те деньги, Ринар, они купят приличной еды, чтоб хотя бы неделю кормиться мясом. Для того, чтоб здесь не гуляли сквозняки, нужны годы и огромные средства. Вот только королевству не до того.

Девушка пожала плечами, проводя по щеке насупленного мужа.

— Ты просила у Синегара заняться обителью?

— Просила, — под ее пальцами заходили желваки. — Король сказал, что если начнет заниматься каждым монастырем, в казне не останется денег на содержание армии. Но хотя бы часть своего заработка пыталась передавать сюда. Анонимно. Надеюсь, деньги доходили.

— Я сам займусь этим, — блеснув глазами, Ринар накрыл ее губы своими. Целовал сначала как-то зло. Как всегда, когда тема касалась короля — до сих пор ревновал, как бы Альма ни убеждала, что это бессмысленно, все равно ревновал. А потом стал понемногу успокаиваться, оторвался от зацелованных губ, но из объятий не выпустил. — В конце концов, я же лорд Приграничных земель, кому как не мне отстраивать местные обители? Тем более те, которые могут стать отличным оборонным пунктом…

— Из вас вышел бы замечательный король, мой лорд, — Альма обвила шею мужчины руками, даря еще один поцелуй.

Вышел бы, а может даже когда-то выйдет, если Аргамон тогда действительно показал будущее.

Они побывали в классах, в которых Альма училась, в столовой, в которой завтракала, обедала и ужинала, в саду, теперь таком запущенном, а раньше буйствующим всеми цветами радуги, на старом кладбище, которое действительно разрослось за последнее время. Потом Ринар на какое-то время отправился к главной наставнице, а Альма прошлась по опушке леса, чей запах не смогла забыть даже через добрый десяток лет.

Уезжала она, чувствуя небывалую легкость и правильность всего происходящего.

Теперь ее уже не грызли сомнения и страхи. И церемония тоже обрела новый смысл — тогда, под воздействием зелья, она ведь действительно не так ясно, как ей хотелось бы, понимала, что происходит. А теперь в здравом уме, трезвой памяти и по доброй воле снова связала себя с ним.

Возможно, она даже когда-то еще вернется в это место. Если Ринар согласится его обустроить, она с удовольствием возьмет все хлопоты на себя. Отблагодарит холодные стены и холодных людей за то, что теперь она может спокойно уезжать от этого холода, чувствуя теплые и родные объятья того, о ком так долго и безнадежно мечтала.

Глава 23

Пальцы мужчины скользили по шнуровке, с каждым движением все больше расслабляя корсет. Альма только в голос не стонала, так это было сейчас приятно. После сумасшедшего дня голова шла кругом, в нее просто не умещалось, что все действительно произошло с ней.

Что они обвенчались, что сделали это в обители, что она видела постаревшую, но все такую же стойкую наставницу Витту, что потом они неслись в ночь, вновь в пределы щита, что Ринар заставил ее поесть, а теперь заботливо расплетал шнуровку, то и дело наклоняя голову, чтобы поцеловать в позвонки в основании шеи.

— Устала, гелин?

— Безумно.

— Завтра выспишься.

— А ты нет.

— А я… нет, — очередной поцелуй, теперь уже улыбающимися губами.

— Куда едешь теперь?

— В столицу.

— Что там?

— Очередной отчет. Очередная попытка стребовать с Синегара укрепление границ. Очередной бессмысленный разговор о том, что все закончится переворотом…

— Глупец… — Альма покачала головой, прекрасно представляя, как Синегар упрямится, отметая все доводы рассудка лишь потому, что когда-то была задета его гордость.

— Я бы сказал немного иначе, но в чем-то с тобой согласен, — расправившись со шнуровкой, Ринар повернул жену к себе лицом, а потом, глядя в глаза, спустил наряд с одного плеча, склонился к нему, поцеловал, и с другого, целуя уже туда.

— Все действительно может закончиться переворотом? — желая отплатить мужу той же монетой, Альма взялась по одной расстегивать пуговицы пиджака, скользнула пальцами по рубашке вверх до плеч, стянула твердую материю, отправляя ее на ближайшее кресло. Потом то же сделала с рубахой.

— Все рано или поздно непременно закончится переворотом, Альма. Если Синегар не начнет думать иначе, это неизбежно.

— Как, иначе?

Платье упало к ногам, Альма переступила через него, а потом следила за тем, как мужчина наклоняется, поднимает ткань, не слишком аккуратно сворачивает, тут же отправляя поверх пиджака.

— Как думаешь, почему нас становится все меньше? Почему когда-то лорды рождались куда чаще?

Альма пожала плечами.

— Потому, что мир стремится к гармонии и равновесию. Бог, природа, человечество… Не знаю, что именно, но стремится. А мы это равновесие нарушаем. Нарушили очень давно, заключая сделку с дьяволом, продолжаем нарушать сейчас. Рано или поздно густая кровь должна быть разбавлена. И совсем скоро так и произойдет.

— Не обидно?

— Мне? Нет. Я понимаю, что это правильно. Понимаю, что это логично и неизбежно. А какой смысл обижаться на неизбежность?

— А как же власть?

— Власть… Власть — это не сливки, которые приходятся собирать. Власть — это ответственность. Я воспринимаю ее так.

— А случись тебе стать королем…