Душа на осколки

— Вот и я думаю, что неразумно тратить оставшееся время на сон.

Все изменилось достаточно резко. Ринар легко надавил на плечо, опрокидывая Альму спиной на кровать, а сам навис сверху. Девушка чувствовала, что пальцы правой руки мужчины по-прежнему нежно поглаживают ее узор, вот только в его взгляде не было и намека на то спокойствие и сонность, с которой он ласкал ее раньше.

Альма непроизвольно сглотнула, не в силах отвести глаз от его серьезного лица, внимательного взгляда.

— Не смотри на меня так, — девушка непроизвольно поежилась. Как-то вдруг поняла, что целиком и полностью принадлежит ему. Что его воля для нее закон. И даже не потому, что он свою волю может навязать, а потому, что она сама этого хочет.

— Как не смотреть? — продолжая внимательно разглядывать лицо жены, Ринар потянул ее руку вниз, прижал к голой коже живота, накрыл своей, направляя движения. Альма чувствовала, как под ее пальцами сокращаются мышцы, как он напрягается, как в глазах разгорается еще большее пламя, чем раньше. Направляемая его рукой, ладонь Альмы прошлась по торсу, мужской груди, застыла на плече, сжала напрягшиеся вмиг бугры мышц.

— Слишком…

— Слишком внимательно? — позволив дальше путешествовать по его телу самостоятельно, Ринар перенес вес тела на один локоть, а сам перехватил запястье уже левой руки, прокладывая и с ее помощью тот же маршрут.

— Нет.

— Слишком долго? — и Альма с удовольствием сначала подчинялась, а потом перехватила инициативу. Исследовать его тело было интересно. А если ему это доставляет хотя бы десятую часть того удовольствия, которое испытывает от его прикосновений она… Альма еле сдержалась от того, чтоб восторженно пискнуть.

— Нет.

— Слишком… — девичья ладошка спустилась с плеча, вновь прошлась по напрягшимся кубикам пресса, задержалась на линии, где горячая кожа переходит в хлопковую ткань штанов, скользнула ниже. — К черту разговоры, — не выдержав, Ринар резко дернул руки девушки вверх, заводя за голову, а с возможными протестами решил бороться наиболее эффективно — поцеловал, не давая шанса сопротивляться. Все обязательно было бы именно так, как он решил, но…

Альма до последнего не была уверена, что маневр ей удастся. Думала, Ринар сейчас не позволит перехватит инициативу, но так хотелось попробовать…

Также резко, как недавно оказалась подмятой, она смогла перекатиться, прижать к простыням уже его, а сама нависла сверху. Не сразу поняв, что произошло, мужчина снова напрягся.

— Тшшш, — но возмутиться ему не дали, Альма прижала палец к губам мужчины. Какое-то время он не шевелился, не пытался ничего изменить, вернуть на исходные, а потом коснулся поцелуем прижатого к губам пальца.

Альма расценила это как согласие продолжить по ее сценарию. Хотя сценария никакого и не было. Улыбнувшись, она наклонилась, еле ощутимо прижалась к полуоткрытым губам мужчины, дождалась, когда он потянется навстречу, а потом отпрянула, вновь устраиваясь в вертикальном положении на напряженном теле.

Ринар смотрел серьезно, неосознанно поглаживал выглядывающие из-под ночной сорочки коленки, сглатывал, стоило Альма будто невзначай двинуться, дышал тяжело. Ей нравилось смотреть на то, как он реагирует на ее близость. Особенно нравилось теперь, когда она была уверена — все дело не только в физической тяге. В данный момент он жутко хочет ее, не меньше, чем она его. Но он грезит ею не только как игрушкой для утех, он хочет обладать всеми ее мыслями, чувствами, телом, душой, хочет, чтоб у них был щит, который отгородил бы от всего мира. А внутри — только они вдвоем и больше никого.

Девушка провела пальцами по теплой коже, задержалась на какое-то время на бедренных косточках мужчины, продолжая неотрывно смотреть в серые глаза, а потом накрыла его руки своими, скользнула вверх от своих коленок к бедрам, потянула ткань, оголяя сначала ноги, потом живот, грудь, стянула через голову, отбросила в сторону.

От того, как он смотрел, по телу проносились волны жара. Альме нравилось, как он скользит взглядом по телу, как вновь отпущенные ладони то и дело непроизвольно сжимаются на коленях, как он держится, но явно из последних сил.

Вновь склонившись к напряженным губам, Альма провела по ним языком, дождалась, пока они разомкнутся, приникла, почувствовала, что руки мужчины больше не сжимают колени, а скользят выше, оторвалась, накрыла своими, направляя. Не то, чтоб он не знал, как больше всего нравится ей, просто хотелось все делать вдвоем. Ласкать его, теперь себя, любить друг друга.

Нестерпимо хотелось зацеловать его всего. От макушки до кончиков пальцев. Так, чтоб не было и сантиметра свободного от касаний и поцелуев. Хотелось так сильно, что сдержаться Альма не смогла бы. Просто выцеловывала кожу, создавая одной ей известный узор. Узор-оберег. Узор-печать. Узор-доказательство их принадлежности друг другу.