Дурная кровь

– Издержки профессии, – потупился служитель. – Но истинно говорю вам, истинно! Не развлечения ради явился я в Дом Желаний, а спасения душ для!

– Чего спасения? – вполголоса уточнила Талла у наёмника, запутавшись в хитросплетениях речи.

– Души, – краем рта пояснил Верд.

– Душ! Многих и многих душ!

Вдохновлённый, служитель вскочил на стол, опрокинув при этом кувшин с напитком. Верд успел подхватить своё вино и компот колдуньи, откинулся на стуле назад, чтобы оратор случайно не навернулся на него.

– Слазь, – лениво велел охотник, но Санни разошёлся:

– Трое Богов говорили через меня! Они огласили волю свою! Сии брошенные, одинокие, несчастные женщины не могут боле жить во грехе!

Проходившая мимо об руку с кавалером представительница древней профессии склонилась к парочке и любопытно уточнила:

– Это он про каких женщин?

Верд бегло осмотрел работницу с ног до головы и сообщил:

– Да про таких, как ты.

– Брошенные и одинокие? Ну-ну, – усмехнулась та и, повиснув на плече спутника, прошествовала дальше.

– Несчастная! – возопил ей вслед Санни. – О подобных тебе повелели мне заботиться милостивые боги!

– Приходи заботиться завтра, милый! – получил он в ответ воздушный поцелуй.

– Мой долг вытащить вас из пучины порока! – безнадёжно возопил служитель вслед жрице любви, но та лишь кокетливо погрозила ему пальцем. Пучина пока что устраивала женщину по всем критериям.

И тут до Верда наконец дошло. Он аж стукнул кулаком по столу, из-за чего Санторию пришлось пятиться и боязливо спускаться на стул. И как он раньше не догадался! Подпруга у служителя, видите ли, порвалась! Аккурат за час до этого проклятого городка!

– Санни, ты опять ходил к ней? – подчёркнуто спокойно поинтересовался охотник. Приятель, близко знакомый с привычками Верда, шумно сглотнул. Это спокойствие не сулило ничего хорошего. – Санни?

Толстячок потупился и невинно сложил ручки на животе.

– Санни? – поддакнула любопытная Талла.

– А ты, – Верд нахлобучил на белую макушку сползший капюшон, – не лезь и укутай голову! Тут полный город военных. Если тебя поймают на колдовстве, казнят не задумываясь! Это что значит?

– Не колдовать, – устало зевнула девушка, натягивая капюшон до бровей.

– Не попадаться! – нравоучительно поправил Верд.

Санторий понадеялся, что на этом экзекуция и закончится.

– Ну вот и хорошо, что мы всё выяснили. Вот и ладненько…

Но охотник поймал его за шкирку и притянул к себе, заставив пузом проехаться по столешнице:

– Опять за старое?

– Я не виноват! – тут же задрал руки вверх служитель. – Боги глаголют моими устами, а сия сбившаяся с пути женщина должна была выслушать проповедь. Ведь слова служителя имеют куда больший вес, чем доводы влюблённого солдата…

Талла среагировала мгновенно:

– Влюблённого? Расскажи-расскажи-расскажи!

Верд тяжело вздохнул. Он надеялся, что давно забыл всё, связанное с городом Крепостью. Но, как выяснилось, ошибался.

Это началось давно. Так давно, что иногда наёмнику не верилось, что происходило оно действительно с ним. Озирающимся подростком, не умеющим даже достаточно ловко воровать булки у неповоротливых пекарей, он явился сюда. Город Крепость тогда, семнадцать лет назад, отмечал границу двух государств, едва успевших заключить мир. Короли к тому времени сдружились и частенько отправлялись на совместную охоту, а также заранее договорились о браке ещё не родившихся чад, дабы у подписанного соглашения появились реальные гарантии. Вот только пограничные жители, что с одной, что с другой стороны, никак не могли расстаться со сладкой местью за убитых побратимов, разграбленные деревни и сожжённые избы. Оттого и стычки здесь случались еженедельно, а глупых мальчишек, которым некуда больше идти, радушно принимали в отряды.

Не знавший семьи пацан, оказавшийся в сытости и тепле, радовался самой тяжёлой и грязной работе, вставал на заре и тренировался с таким усердием, что вскоре дослужился до десятника.

Никто из них, молодых и глупых, не понимал, что судьба смеётся над Крепостью, в мгновение ока потерявшей всякую ценность. Они братались, сражались с такими же дурнями на другой стороне. Развлекались, конечно. Какой же военный городок без Дома Желаний?

Верд тоскливо прищурился, вдыхая знакомый аромат кислого пива. Он, кажется, въелся в стены, потому что так и остался неизменным. Таким, каким воин унюхал его, впервые оказавшись в маленькой грязной таверне «Кольчуга».

Здесь они залечивали выпивкой первые синяки; здесь провожали тех, кто отправлялся в большой город за лучшей долей; здесь молча поднимали чаши за тех, кто не вернулся с границы домой; здесь Верд нашёл друга, с которым он бок о бок прожил почти десятилетие.

Санни неловко сжимал чашу в пухлых ладошках. Интересно, помнит ли он это место так же, как помнит его Верд?

Конечно, не обошлось и без любви. Зелёные, горячие, они всё чаще захаживали к госпоже Ласке, и если десятник наслаждался свободной любовью, Санторий ждал встречи лишь с одной женщиной.