Дурман

— Не знаешь, чем бы заняться?.. — Старуха запнулась: вот тебе раз, сам же и спрашивает. Она тут же вспомнила, что дядя его Продан просил зайти к ним помочь плетень у огорода поправить. Позавчера волы зашли в огород и повалили плетень. — Вот тебе и дело. Иди к дяде Продану, помоги плетень поставить… Вчера мы с ним виделись, так он просил тебе передать…

— Хорошо, схожу, — ответил Иван. — Прямо сейчас и пойду.

Строгость матери, защищающей Тошку, очень ему пришлась по душе. „Смотри-ка, как подобрела!“ — радовался Иван.

— Пойдешь к дяде Продану, возьми с собой Пете, пусть поиграет с Ангелчо, — продолжала старая. „Все устраивается, — подумала она, вне себя от радости. — Пусть уходят оба, а то, не дай бог, помешают еще…“

— Возьми его, возьми с собой, — попросила и Тошка. — Надоело ему все во дворе да во дворе. Да и играть ему здесь не с кем, все соседские ребята постарше, не хотят с ним водиться.

— Пусть идет, — кивнул Иван. — А где же он?

— Я сейчас его приведу, — сорвалась с места Тошка, — вместе и позавтракаете на скорую руку…

— Пусть садятся вместе за стол, не станем с каждым отдельно возиться, — поддержала ее свекровь.

Голос чуть было ее не выдал. Или, может быть, ей так показалось? Она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди. От волнения горло перехватило и помимо воли вырвался какой-то хриплый звук. „Сейчас! Сейчас! — думала она. — Если не захочет сама выпить, я ее силой напою… Нет, она выпьет. Еще сама себе вина нальет и дурману сама всыпет… А отвар из пузырька старая потом куда-нибудь выльет украдкой…“

Старуха вышла из комнаты. Ей не сиделось на одном месте, да к тому же она боялась, как бы Иван не понял по глазам, что она задумала, и не испортил все. А теперь этим утром все складывалось как нельзя лучше. „Только бы… только бы, господи…“ — повторяла про себя старуха. Мысли ее мешались.

А время текло медленно, лениво. Иван и Пете все еще торчали на кухне, собирались так долго или еще что, черт их знает… Старая начала беспокоиться. Вот уже и обед скоро, а они все еще копаются… Если и этот день пройдет напрасно, если и сегодня она ничего не сделает, бог знает, когда еще выпадет такой удобный случай…

Старая очнулась. Калитка хлопнула, и Пете помчался по улице, как взбрыкивающий жеребенок, и в ясном воздухе разнеслось его веселое „тра-ла-ла! тра-ла-ла!“ Теперь? Да, теперь они в доме были одни. Никто ничего не услышит, не увидит. Только бы какая-нибудь гостья не приперлась. Старая так и ощетинилась, представив, что какая-нибудь соседка-трещотка может притащиться именно сейчас… Надо будет выгнать… Да как же ее выгонишь — она тут же почует неладное… Встань сейчас родная мать из гроба, старая и ее бы не пожелала видеть… Одна только единственная мысль сверлила мозг: скорее, скорее, не откладывая. Чтобы еще до обеда все кончилось.