Дурак ты, Сидоров

— Мое дело предложить. Не у Кругловых же мы соберемся. Там все болеют.

— Можно у меня, — предложил я. — Предков целыми днями нету. Собирайтесь и сидите на здоровье.

— И у меня, — подхватила Агата. — Мои родители тоже на работе, бабушка не будет против, а Бесик только обрадуется.

Бесик — это собака Дольниковых. Порода — ливретка, пол — мужской. Жутко, между прочим, прожорливый пес. Хотя жрать-то как раз ему много нельзя. Он от этого толстеет, будто на дрожжах. И Дольниковы постоянно сажают его на диету. Потому что иначе, как говорит Клим, Бесик из левретки превращается в ливерную колбасу на ножках.

— И, кстати, — добавил я, — наши дома находятся достаточно далеко от места, где мы столкнулись с этим мужиком. А если вы, к тому же, будете приходить ко мне или Агате не по Сретенке, а кружным путем, есть шанс никогда с этим типом не встретиться.

— Правильно, — кивнула Агата. — Можем один день собираться у Тимки, другой у меня, потом снова у Тимки и так далее.

— Ага, — сильней прежнего обозлилась Зойка. — Значит, вы с Тимкой будете ходить по очереди, а я каждый день на улице появляться.

— И чего такого? — вмешался Круглый. — Мне тоже каждый день придется на улицу выходить. Я ведь не возражаю. К тому же, ты если даже столкнешься нос к носу с этим мужиком, ничего страшного. Сколько раз тебе повторять: он не видел тебя.

— А почем вы знаете, что у этого мужика где-нибудь не стоял сообщник? — гнула свое Адаскина.

Мы с Агатой и Климом переглянулись. Все может быть. Но тогда дело и вовсе плохо. Того мужика мы хоть знаем в лицо. А если у него был сообщник, то, даже столкнувшись с ним и поговорив, мы ничего не поймем. Потому что он нас знает, а мы его — нет. А знать опасность в лицо все-таки лучше.

— В таком случае, может, лучше каждому сидеть у себя дома до конца каникул? — с тревогой спросила Агата.

— Нет, это совсем уж скучно, — возразил Круглый. — Тем более, лично мне все равно придется ходить по магазинам за продуктами. Остальные-то все болеют. А если я хоть заикнусь им, в какую мы влипли историю, они совсем с ума сойдут.

— Не вздумай ничего рассказывать! — заорал я.

У меня от такой перспективы просто в глазах потемнело. Я сразу представил себе, как мать Круглого звонит моей, после чего мои предки экспроприируют у меня пятьдесят баксов, а точнее, оставшуюся от них сумму в рублевом эквиваленте. Такое само по себе обидно, но это еще цветочки. Ибо дальше последуют куда более крутые ягодки. Фотоаппарата я, конечно, тоже лишусь. Чтобы впредь не влипал в подобные истории. И нас всех до конца учебного года запрут по квартирам. А в школу станут водить за ручку, как маленьких. Словом, мрак, ужас, отчаяние и вообще...

Естественно, все эти мысли я не стал держать при себе, а тут же поделился с друзьями. Клим меня выслушал и спокойно изрек:

— Зря, Тимка, старался. Меня убеждать не надо. Я не собираюсь ничего рассказывать предкам. И вообще, не хочу сидеть дома все оставшиеся каникулы. По-моему, это жутко скучно.

— По-моему, тоже, — поддержал его я. — Во всяком случае, сидеть одному.

— Не знаю, не знаю, — Зойка явно была не согласна со мною.

— Вот ты и сиди тут одна, — мне надоело что-то ей доказывать. — У нас от каникул всего ничего осталось.

Однако Адаскиной, судя по всему, одной сидеть тоже не очень улыбалось. Во всяком случае, мне она ответила:

— Дурак ты, Сидоров.

— Ребята, — Дольникова посмотрела на нас широко раскрытыми глазами. — Вот мы с вами все про каникулы да про каникулы. А в действительности самое сложное впереди.

— Что значит «впереди»? — до меня не сразу дошло.

— Когда в школу ходить станем, — пояснила Агата. — И этот мужик начнет нас выслеживать у школы.

В комнате повисло молчание. А потом я сказал:

— Придется соблюдать осторожность. Во-первых, постараемся по мере возможности вне школы держаться вместе.

— И что это даст? — с трагическим видом осведомилась Зойка.

— Очень многое, — спокойно продолжал я. — Поодиночке расправиться с нами ничего не стоит. А вот когда мы вместе, это задача для преступников посложней. Даже если не отобьемся, то шум поднимем. Глядишь, кто-нибудь и прибежит на помощь.

— А если не прибежит? — Зойка уже заранее видела себя в лапах преступников.

— Вот когда не прибежит, тогда и будем думать! — все-таки эта Адаскина жутко меня раздражала.

— Тогда будет поздно, — не унималась она.

— Знаешь, Зойка, — пришла мне на помощь Агата. — Всех опасностей не предугадаешь и не предусмотришь.

— Вот именно, — вмешался Круглый. — Мы сейчас просто должны выработать тактику наиболее разумного поведения. Ну, чтобы не угодить в ловушку просто по собственной глупости. Конечно, на все сто процентов ручаться трудно, но я считаю, что Тимка прав: этот мужик никогда не решится убрать нас всех вместе, да еще на улице, в самом центре города.

Слова Клима, кажется, несколько успокоили Зойку, и она сказала:

— Ну, да. На Сретенке-то народу полно.