Дурак ты, Сидоров

— Верно, — улыбнулся Климентий. — А вдруг мы вообще из разных учебных заведений. Или из другого района погулять сюда приехали.

— Из какого-нибудь Орехова-Кокосова, — кивнул я. — Что он, по всей Москве нас разыскивать будет?

Теперь даже Агата вроде бы успокоилась, а мне страхи Адаскиной показались полной глупостью. Но Зойка сказала:

— Зря за твою паршивую пленку пятьдесят долларов никто бы не дал. А раз заплатили, значит, ставка была, так сказать, больше, чем жизнь. В таком случае этот мужик не поленится и пять школ обойти, а может, даже и шесть.

Умеют же некоторые люди испортить всем настроение! Только что ведь почти совсем успокоились. Еще немного, и вообще даже думать забыли бы об этом дурацком мужике с его долларами. Но Зойка не унималась:

— Ох, Тимурчик, и угораздило же тебя тут снимать.

Выходит, я же еще во всем и виноват. А тут еще Клим подхватил:

— Да уж, не очень удачно вышло.

— Ну, конечно, — огрызнулся я. — Задним умом все крепки. Вот раньше бы меня и предупредили: «Не ходи туда снимать. Там опасно». А вообще, — я повернулся к Адаскиной, — виновата как раз ты.

— Я? — Зойка даже подпрыгнула.

— Конечно, ты. Умчалась за своей пленкой. И просила, чтобы мы именно в этом переулке тебя дожидались.

Зойка растерянно похлопала глазами. Обычно она за словом в карман не лезет. А тут просто не знала, что и ответить. Правда, немного подумав, она все-таки нашлась:

— Так я же, Тимурчик, просила меня дожидаться, а не снимать.

Я раскрыл рот для достойной отповеди: мол, если бы ты, Адаскина, не пристала ко мне со своими фотографиями, вероятней всего, мы вообще прошли бы мимо этого переулка. Однако Агата ничего не дала мне сказать:

— Хватит ссориться. Назад все равно ничего не вернешь. Поэтому давайте лучше соображать, как подстраховаться.

В общем-то, Дольникова была совершенно права. Ситуация для нас складывалась серьезная, и действительно следовало подумать, как избежать новой встречи с нашим сегодняшним знакомым. Теперь-то я тоже прекрасно понимал, что вторая встреча может оказаться последней.

— Нам, — первой нарушила молчание Зойка, — нужно как можно скорей разойтись по домам. Только вы, пожалуйста, меня проводите, — принялась хныкать она. — А то одной страшно. И вообще, может, посидим у меня?

Обычно Адаскина предлагает всякие глупости, однако эта ее мысль показалась мне вполне здравой. И я горячо поддержал:

— Правильно, Зойка, пошли к тебе. Там все как следует и обмозгуем.

Зойка до того обрадовалась, что даже всхлипывать перестала и ну тараторить:

— Сейчас придем, чайку попьем.

— А к чаю у тебя чего есть? — решил выяснить я.

— Да вообще-то... — растерялась Зойка, — по-моему, только варенье.

— Только одно варенье? — разочарованно переспросил Клим.

— Только, — подтвердила Зойка и вдруг воскликнула: — Ой! Мне ведь мама велела хлеба купить!

— Ладно, — сказал я. — Зайдем по дороге в магазин. Ты, Адаскина, купишь хлеб, а я все остальное. Угощаю.

— Ну да! — усмехнулась Агата. — Ты же у нас сегодня богатенький Буратино.

— Бандитские средства проматывает, — в тон ей изрек Климентий.

Естественно, я не собирался проматывать на банальную жратву все пятьдесят долларов, а верней, то, что у меня от них осталось после визита в магазин «Кодак». Однако и небольшой части, как сказал Клим, «бандитских средств» нам хватило на вполне приличный перекусон. Так что Адаскиной дома оставалось от себя только расставить чашки и заварить чай. Ну, и от варенья, естественно, мы тоже не отказались. Кстати, у Адаскиных самая необычная квартира из всех, которые я когда-нибудь видел. Представьте: старый, можно даже сказать, старинный московский дом в переулке возле Сретенского бульвара. Посреди дома — арка. Вернее, когда-то была арка, но много лет назад какой-то чудик застроил ее и там получилась квартира. С отдельным, между прочим, входом и сводчатым потолком. А потом в этой квартире стали жить Адаскины — Зойка и ее мама Лидия Михайловна. Вполне вероятно, что сначала с ними жил еще и Зойкин папа. Однако, когда все мы познакомились с Адаскиной в первом классе, отца уже не было, и Зойка о нем вообще никогда ничего не рассказывает, а мы, естественно, не спрашиваем.

Сейчас мы сидели в огромной, и единственной, Адаскинской комнате. После чая нервы успокоились даже у Зойки. Тогда мы начали всерьез мозговать, как выкрутиться из создавшейся ситуации. Ибо в том, что положение складывалось неприятное, уже никто из нас не сомневался.

— Предлагаю, — начала Зойка, — просидеть оставшуюся часть каникул у меня дома. Во-первых, тут мы будем в безопасности, — начала она загибать пальцы. — Во-вторых, этот мужик даже случайно не сможет нас встретить на улице, а в-третьих, покрутится по району, нигде нас не встретит, решит, что мы тут не местные, и, глядишь, вообще успокоится.

— Хитрая какая! — немедленно возмутилась Агата. — Это тебя он, может, не встретит, потому что, во-первых, ты дома будешь сидеть, а во-вторых, он вообще тебя не знает. А мы каждое утро приходи к тебе, а потом еще вечером возвращайся. Вот и получается: ты в безопасности, а мы — совсем наоборот.

Зойка надулась: