Дурак ты, Сидоров

Не скажу, чтобы вепрь мне сейчас помогал. Скорее даже наоборот. Из-за этой дурацкой свиной башки я не смог поставить стремянку на нужное место. Теперь к гвоздю придется тянуться. А тут еще новая беда. Сначала стремянка вела себя вполне сносно, не хуже многих других в том же роде. Но, как только мои ноги достигли средних ступенек, она начала предательски трястись. Тогда я Приветовне говорю:

— Вы хоть чуть-чуть ее подержите.

А она спокойненько отвечает:

— Да ты не волнуйся, Сидоров. По ней сто раз лазали, и никто еще не упал.

Но те-то, наверное, со свободными руками лезли и держались, а у меня тяжеленный горшок с ее породистыми тропическими сорняками.

Короче, долез я с грехом пополам до последней ступеньки и, уперевшись для лучшей устойчивости коленями в верхушку стремянки, потянулся вперед и одновременно вверх. К гвоздю.

Стремянка сильно качнулась, я инстинктивно дернулся и, потеряв равновесие, выронил драгоценное кашпо с его не менее драгоценным содержимым. Все последующее случилось мгновенно. Кашпо сделало в воздухе полусальто и, оставив свое содержимое на голове вепря, приземлилось на Приветовну. Ее счастье, что не произошло наоборот.

Впрочем, процесса я не видел, ибо в то время пересчитывал пузом ступени подлой стремянки. Зато результат был ошеломляющий. Плетеное кашпо наделось на голову Приветовны, словно рыцарский шлем. Разве что только забрала не было.

Биологичка с воплем: «Моя орхидея!» — метнулась на стремянку. К счастью, сам я в это время уже успел с нее слететь. Потому что стремянка внезапно сложилась и упала на Приветовну. А горшок с землей, просвистев мимо ее головы, упал на пол и вдребезги разбился.

Приветовна продолжала орать. Только теперь не про свою орхидею, а просто, по-человечески: «Помогите! Спасите!» Девчонки тоже визжали. Я же, еще до конца не очухавшись после падения, бросился снимать с Варвары Аветовны стремянку.

Едва мне это удалось, как совершенно контуженная лестницей Приветовна взвилась на ноги и прямо в своем кашпо рванула зачем-то к двери.

А в дверь как раз вбегал Ника. Видимо, проходя мимо, услышал грохот и заинтересовался. Приветовна как в него вцепится! И орет:

— Сидоров! Я тебя сейчас убью!

Она ведь сквозь это свое кашпо ничего не видела. Да к тому же еще и контуженная. А я тоже, можно сказать, почти контуженный стою и не въезжаю: «Чего это она орет «Сидоров!», а лупит завуча?» Ника, по-моему, вообще выпал в осадок. Приветовну он, видимо, в кашпо не признал. Она его лупит, а он в ответ только пищит: «Я не Сидоров, я не Сидоров, я не Сидоров!»

На шум, конечно, разный народ в кабинет набежал. Биологичку от Ники оттащили и кашпо с нее сняли. А она, как меня увидела, снова в крик:

— Сидоров, я тебя убью!

Я от нее начал по кабинету бегать, уворачиваться и убеждать:

— Вы не меня убивайте, а стремянку. И вообще русским же языком вас просил, чтобы подержали.

Но она меня даже не слышала. Погонялась за мной, погонялась, а потом на стул — плюх! И рыдать начала:

— Сидоров, ты убийца! Ты погубил мою орхидею!

Главное, зря она так. Погиб-то один горшок с землей. А орхидея оказалась живучей. Зацепилась за голову вепря и повисла. Но это только позже установили. А тогда биологичка заложила меня Нике по полной программе. Мол, вчера я плевался на лестнице и хамил, а сегодня нарочно уронил ее любимую орхидею.

Сколько я ни доказывал, что не виноват, что все вышло случайно, что я сам при этом едва не разбился, — бесполезно.

Ника категорически потребовал, чтобы я завтра без родителей в школе не появлялся. И даже тот факт, что орхидея практически уцелела, не заставил завуча изменить решение.

Глава IX. ЕЩЕ ХУЖЕ

Ника удалился. Приветовна ушла в лаборантскую приводить себя и орхидею в порядок. А я решил: «Если завтра все равно нельзя явиться в школу без родителей, то чего мне сегодня-то зря сидеть? Тем более эта Приветовна мне подложила такую подлянку». Было бы понятно, если бы я против нее и впрямь что-нибудь сотворил. Но я-то помогал, старался, можно сказать, едва собственную башку не свернул, и вот благодарность!

И, подхватив свой рюкзак, я выбежал из кабинета.

— Тимка, куда ты? — послышался вслед голос Клима.

Но я ничего не ответил. Потом ему объясню.

Дома у меня было пусто. Предки давно ушли на работу. Целый день я томился, ожидая их возвращения. Делать, естественно, ничего не хотелось. Ни читать, ни телек смотреть — вообще ровным счетом ничего. Телефон звонил почти беспрерывно. Но я не брал трубку. Когда же трезвон достал меня окончательно, я убрал звук.

Я упорно пытался уговорить себя, что тревожиться совершенно не надо. Подумаешь, исключит меня Ника. Так ведь все равно скоро придется переезжать в другой район. А узнав, что меня переводят, Ника с Макаркой В.В. просто-напросто отдадут предкам документы, и все. Вообще-то я совершенно не видел повода для своего исключения. Может, наоборот, предки сходят, разберутся, и все наладится? Хотя нет. Ника давно точит на меня зуб, а тут такой случай. Думаю, он этим воспользуется. Ну и пусть! Пусть! И так жизнь пошла наперекосяк!