Дрожь

– Значит, ты думаешь, что она по доброй воле исчезла на десять лет? – продолжаю задавать вопросы я. – А затем вернулась, чтобы… сделать что?

Он отворачивается и смотрит в черноту за стеклом.

– Вот это-то меня и беспокоит.

Мне становится не по себе.

– Если ей хотелось устроить нам какую-нибудь гадость, зачем ждать целые десять лет? – спрашиваю я.

– Я никогда не понимал половину того, что она делала.

У меня в голове снова звучит голос Саскии: «Я с ним еще поквитаюсь».

Я так и не выяснила, из-за нее Брент упал перед чемпионатом Великобритании или нет. Он сказал, что причиной было ослабшее крепление. Он ненадолго снимал сноуборд, чтобы перекусить, и я предполагаю, что Саския ослабила крепление. В этом и заключалась проблема – она была такая умная и хитрая, что было невозможно поймать ее за руку.

Кертис поднимается на ноги.

– Я полностью вымотан, а у тебя болит нога. Сейчас мы больше ничего не можем сделать. – Он опускает руку в карман куртки за фонариком. – Пусть будет у тебя. Я провожу тебя до твоей комнаты.

Я встаю, и мой взгляд снова опускается на пустые гвоздики на стене. И я внезапно вспоминаю, что на них лежало.

Старый топор-ледоруб.

Глава 42

Десять лет назад

Сегодня часы у меня в голове тикают особенно громко. Время идет неумолимо. Сегодня последний тренировочный день перед чемпионатом Великобритании. Но я не готова.

Каждый раз, оказываясь у верха хафпайпа, я думаю о том, чтобы попробовать крипплер, но что-то меня останавливает. Я пытаюсь говорить себе, что это здравый смысл. Если я получу травму сегодня, я не смогу соревноваться завтра, мои спонсоры найдут более успешную спортсменку и будут поддерживать ее.

Однако в глубине души я знаю, что это страх.

В хафпайпе столпотворение. Всю неделю сюда прибывали британские сноубордисты – кто-то прилетел на самолете, кто-то приехал на машине. Они прибывали сюда из всех мест, где тренировались этой зимой, и сегодня они все здесь, показывают свое мастерство. Две девушки, с которыми я познакомилась на прошлогоднем чемпионате Великобритании, подходят поздороваться. Прибыла и Клер Доннахью, занимающая первую позицию в британском рейтинге. Брент выполняет высокие вылеты, на травмированном колене бандаж. Кажется, что у Кертиса наконец получается хаакон-флип. Дейл повредил запястье и рано ушел со склона, чтобы показаться физиотерапевту.

Но я лишь смутно осознаю все это. Вчера две из моих попыток, когда я тренировала крипплер, почти увенчались успехом. Мне кажется, что теперь я знаю, какие ошибки допустила. Стоит попробовать? Или не стоит? Я могу попробовать всего один разочек…

Так, а что происходит? Оператор подъемника тянет веревку, перекрывая доступ в хафпайп. Уже четыре часа. Проклятье. Я слишком долго думала про крипплер и не сосредоточилась на остальной части заезда. Словно в тумане, я бреду к тому месту, где оставила рюкзак.

Кертис болтает с Нейтом Фармером, который в прошлом году занял третье место на чемпионате Великобритании после него самого и Брента.

– Я слышал, что ты освоил новые трюки, – говорит Нейт.

Кертис изображает удивление.

– Правда?

Я обращаю внимание, что он не отвечает ни «да», ни «нет». Нейт улыбается.

– Наверное, завтра мы все увидим.

– Слишком скользко для многих трюков, – пожимает плечами Кертис.

Я прекрасно знаю, что никакой лед и никакие погодные условия его не остановят.

Приближается Одетта, ее короткие волосы спрятаны под шлемом от Rosignol.

– Как прошел твой день? – спрашивает она у меня.

– Неплохо. – Я заставляю себя улыбнуться. – Все еще не развалилась на части.

Одетта прилагает массу усилий, любезно общаясь со мной, после того, как Саския закопала меня две недели назад.

Я чувствую, что она собирается спросить о моих планах – ее интересует, какие трюки я собираюсь выполнять. Но я киваю в сторону Кертиса и Брента.

– Кто из них, по твоему мнению, выиграет завтра?

Я смотрела их заезды сегодня. На их основе сложно предсказать результат.

– Зависит от того, на что в первую очередь будут обращать внимание судьи, – отвечает Одетта. – Если они предпочитают хорошую технику при выполнении трюков, то Кертис. Если хотят амплитуду, то, возможно, Брент.

Саския подходит, чтобы взять свой рюкзак. Выглядит очень довольной. И у нее для этого есть основания. Она выиграет у меня завтра, только если не смажет заезд каким-то образом. А она не смажет. Она стабильно все делает правильно – почти как ее брат, черт ее подери. Я думала, что если очень захочу, то смогу ее победить. Но она хочет победить так же сильно, как и я, и у нее еще есть фора в десять лет.

Последние две недели она держалась от меня подальше. Предполагаю, что Кертис с ней поговорил. С другой стороны, она может просто ждать подходящего момента.

– Готова к чемпионату? – спрашивает она у Одетты.

– Да, наверное, – отвечает Одетта.

У меня в голове начинает звенеть тревожный звонок.

– Но она же не принимает участия в соревнованиях, – говорю я.

– Еще как принимает, – заявляет Саския.

Мне кажется, что я получила удар под дых.

– Но она же не британка.

– Мне нужны очки, – поясняет Одетта.

– Что? – Я неотрывно смотрю на нее.