Дрожь

Я иду вверх по склону. С ним или без него, но я должна это сделать. Я застегиваю крепления и оглядываюсь. Три человека едут по трассе для горнолыжного слалома, еще полдюжины поднимаются на подъемнике, но никто из них не смотрит в мою сторону, и они даже не находятся в пределах слышимости. Я подожду, пока они не приблизятся.

Я всегда гордилась тем, что мне никто не нужен, но теперь мне приходит в голову, что это не совсем так. Иногда, даже в индивидуальном виде спорта, таком, как сноубординг, кто-то все равно нужен.

До сих пор никто не смотрит в мою сторону. Я страшно хочу прыгнуть, но это очень рискованно. Что ж такое-то?! Я бросаюсь лицом в снег. И это случилось именно сегодня, из всех дней. Как я буду смотреть в глаза членам моей семьи, если не смогу занять место выше прошлогоднего? А если я еще и опущусь в рейтинге?

Я могу себе представить, что услышу:

– Я тебе говорила, Милла.

– Надо было поднапрячься.

Холод проникает сквозь мою куртку и штаны. Я скоро начну дрожать, если и дальше буду тут лежать.

У меня перед глазами стоят боль и обида на лице Брента, и это давит на меня дополнительным грузом. Я никогда ничего ему не обещала, так почему я чувствую себя такой виноватой?

Но уговоры не помогают. Мне придется с ним поговорить. Я ругаюсь про себя, когда пристегиваю сноуборд и еду вниз. Однако когда я добираюсь до хафпайпа, Брента нигде нет.

Приближается Одетта, целует меня в обе щеки.

– Ты сегодня не тренировалась?

У меня теперь к ней странное отношение – после того, как я узнала про ее отношения с Саскией.

– Я была на леднике, тренировала крипплеры.

– Круто! А ты можешь сделать этот трюк?

– Все к тому идет. – Я не хочу много болтать. Она ведь все передаст своей подружке. – Мы расстались с Брентом.

Одетта касается моей руки.

– Мне очень жаль.

– Вероятно, это к лучшему. Как ты говорила, он был моим якорем.

Она сочувственно смотрит на меня.

– В другом виде спорта, например, в лыжных гонках, все могло бы быть по-другому. Но в хафпайпе очень высоки шансы получить травму.

– Но кажется, у вас с Саскией все получается, – вылетает у меня, прежде чем успеваю закрыть рот.

– На самом деле я очень боюсь за нее, – признается Одетта и начинает оглядываться в поисках Саскии.

И вот она – поднимается на подъемнике.

– Почему вы скрываете ваши отношения? – спрашиваю я.

– Она не хочет, чтобы кто-то знал.

– Понятно. – Я чувствую, что это печалит Одетту. – Эй, а Брент тут появлялся?

– Да, выполнил один заезд, упал и ударился коленом. Поехал вниз несколько минут назад.

– Что? – Меня охватывает паника. – С ним все в порядке?

– Он дошел до вагончика фуникулера. Я думаю, что все не так плохо.

Но сможет ли он принять участие в соревнованиях? «Смэш» в этом году – главный спонсор чемпионата Великобритании по сноубордингу, а Брент – их главная звезда, рекламные щиты с его фотографиями – как он зависает в воздухе – расставлены по всему курорту. Брент ведет себя так, будто все это не имеет для него значения, но я знаю, что это на него давит.

Я резко дергаюсь, вспоминая угрозу Саскии. Она же говорила про Брента. «Я с ним еще поквитаюсь». Неужели это случилось? Он упал из-за нее? Мне страшно хочется спросить у Одетты, не было ли Саскии рядом с Брентом, когда он упал, но я не решаюсь. Я пойду к Бренту и сама спрошу у него.

Саския поднимается наверх и бросает взгляд в мою сторону. Поклясться я в этом не могу, но мне кажется, что смотрит она с торжествующим злорадством.

Глава 41

Наши дни

Это место меня достало. Брент сидит рядом с Хизер в освещенном свечами ресторане – или успокаивает ее, или пытается не дать ей сказать то, чем не хочет делиться с остальными. Я пытаюсь догадаться, что же это может быть. В голове проносятся разные мысли.

Об ужасных вещах.

Куда худших, чем случайная измена.

Чем занимался Брент, пока мы с Хизер и Кертисом находились в раздевалке для персонала? Он на самом деле ударился головой? Он подозрительно быстро пришел в себя. И он очень долго заполнял сковородки снегом. Мог ли он там, на улице что-то сделать с Дейлом, а потом столкнуть его в расщелину?

Огонь в камине затухает. Кертис встает, чтобы подбросить дров. А если подумать, то и Кертис надолго исчезал, предположительно, он искал фонарики, но Дейла едва ли можно назвать его любимчиком. Я знаю, что у Кертиса взрывной характер, но ненавидит ли он Дейла достаточно сильно, чтобы убить?

А могли ли Кертис и Брент сделать это вместе?

Черные глаза оленя впиваются в меня, пронзают до глубины души. Я перевожу взгляд на два пустых гвоздя рядом с оленьей головой. Что там висело? Это имеет значение? Я не знаю.

Я больше ничего не знаю. У меня слишком сильно болит колено, чтобы я могла нормально соображать. Я пытаюсь вспомнить, сколько времени заняло восстановление в прошлый раз. Сколько времени понадобилось, чтобы я снова могла нормально наступать на ногу? Но все зависит от серьезности травмы. И от того, порвала ли я одну наружную коллатеральную связку или и другие тоже.

Снова зажигается свет.

– Так, уже что-то, – говорю я.

Кертис фыркает.

– Да, но сколько времени он будет гореть?