Дрожь

– Я больше не могу, – говорит он.

– Я понимаю.

Он слезает с батута.

Проклятье. Теперь меня больше некому страховать.

* * *

Я вращаюсь в воздухе и лечу вниз. На этот раз подо мной нет батута. Я врезаюсь в паудер, влетаю в нетронутый снег боком.

Боль пронзает грудь, у меня такое ощущение, словно в груди горит огонь. Мне кажется, что мои легкие и живот вылетели у меня изо рта. Я пытаюсь глотнуть воздуха, но ничего не получается.

Я начинаю паниковать, несмотря на то, что я сегодня уже несколько раз выполняла этот трюк. Никак не могу вздохнуть. Боль…

Наконец удается сделать вдох. Я мысленно проверяю части тела. Все в порядке. Все еще работают. Только головой я прилично ударилась. Но по крайней мере, приземление было мягким.

Брент смотрит на меня сверху вниз.

– Все. Хватит, – говорит он.

Мы с ним находимся на леднике, на дальней стороне, тут нам никто не мешает. Мы построили некое подобие трубы, четвертую часть обычного хафпайпа, чтобы я могла потренировать крипплер в глубоком снегу. Если бы я попробовала выполнить трюк в хафпайпе, то сейчас просто не встала бы.

Снег забрался мне в штаны, в спортивный бюстгальтер, вообще всюду. Я вытряхиваю его откуда могу.

– Не беспокойся обо мне. В следующий раз я все сделаю правильно.

– Прости. Я больше не могу смотреть, – говорит Брент.

– Спасибо большое. Я не думала, что все так плохо.

Во время приземления у меня слетели очки. Где они? Так, вот там. Я встаю, у меня слегка кружится голова. Пошатываясь, я иду за очками. Брент следует за мной.

– Милла, я серьезно говорю. Ты что-нибудь сломаешь. Надо остановиться.

– Именно ты предложил крипплеры.

– Да. Но мне очень жаль, что я это сделал.

Я вытираю очки.

– Еще одна попытка. Может, две.

– У тебя даже шлема нет.

– И это говорит парень, который катается в бейсболке после того, как два раза в этом месяце терял сознание.

Брент снимает бейсболку и проводит рукой по волосам.

– Я не могу тебе позволить так издеваться над собой.

– Это мой риск и мой выбор. Еще два часа до закрытия подъемника.

– Тебе нужно еще потренироваться на батуте.

– У меня нет времени на тренировки на батуте.

– Почему ты так упрямствуешь? Зачем ты рискуешь? Ты и так прекрасно катаешься.

– Да, но я хочу выиграть.

Брент качает головой.

– Победа – не главное в жизни. Есть много чего другого.

– Что например?

– Семья, друзья. Сама жизнь.

Я начинаю злиться.

– Моя семья – больная для меня тема. Я слишком жесткая и недостаточно женственная, по мнению моей мамы. Я слишком нежная и слишком женственная, по мнению моих отца и брата. Мои подруги в Англии даже не понимают, почему мне нравится сноубординг. Победить для меня сейчас важнее всего остального. Семьи и друзей. Но я недостаточно хороша для этого.

– Знаешь, что мне говорит мой отец? Сделай все, от тебя зависящее, – и это все, что ты можешь сделать.

– Знаешь, что мне говорит мой отец? Поднажми, Милла.

– Да пошел он к черту. Ты должна этим заниматься для себя, а не для кого-то еще. Если ты упадешь и расшибешься, страдать будешь ты. – Брент тянет ко мне руку, но я ее сбрасываю. – Сейчас ты на пике своей формы, так наслаждайся моментом. Через десять лет ты будешь вспоминать это время и думать о том, как было бы здорово, если бы ты еще могла все это делать.

– Ты не понимаешь? Это мой последний шанс. Если у меня сегодня здесь получится крипплер, я могу завтра попробовать сделать его в трубе, а потом и на чемпионате Великобритании. Если не смогу, то всему конец. Мне придется бросить сноубординг и искать нормальную работу.

– Так ты собираешься продолжать попытки, пока не сломаешь шею?

Если я продолжу этот спор, то выйду из себя, и у меня могут сдать нервы.

– Я тебе когда-нибудь говорила, чтобы ты был осторожнее?

Брент вздыхает.

– Я знаю, что не говорила. Прости, но я за тебя волнуюсь.

– А ты не волнуйся. Ладно? Это не было частью сделки.

Он молчит несколько секунд.

– Послушай, я не знаю, как назвать наши отношения. Но между нами что-то есть. Я беспокоюсь за тебя. Вот и все.

– Так давай закончим с этим. Чем бы это «что-то» ни было. Мы просто друзья. Теперь ты не должен мне помогать. Ты даже не должен смотреть. Мне просто нужно, чтобы ты задержался еще на десять минут на тот случай, если я неудачно упаду. Чтобы я не осталась тут лежать, когда никто не знает, где я.

– Так, объясни, пожалуйста, – говорит он тихим голосом, в котором слышны боль и обида. – Ты разрываешь со мной отношения из-за того, что я о тебе беспокоюсь?

Я раздраженно смотрю вверх на склон, на трамплин. Теперь во мне просыпается страх.

– Это едва ли можно назвать разрывом отношений. Это не были «отношения».

– Но я не могу прекратить беспокоиться о тебе, Милла. И я думал, что ты тоже волнуешься за меня и испытываешь ко мне какие-то чувства.

У меня нет на это времени.

– Что я делаю неправильно? Мне нужно набрать большую скорость?

Брент качает головой и пристегивает сноуборд.

– Брент! – кричу я.

Он уезжает.