Дом железных воронов

Ты раскусила меня. Благодаря моему арсеналу способностей ворона мне удавалось грабить, подслушивать и убивать так, как угодно сердцу и людям. Мгновение тишины. Как еще птица могла завоевать такую преданность?

Возможно, директриса Элис пересказывала истории, услышанные от фейри, которые боялись воронов, но все истории основаны на фактах, и факт в том, что Морргот – опасное существо. Тот, кто может мгновенно убить.

Воспоминание о двух спрайтах наполняет мое горло желчью. Я с трудом сглатываю.

Ты должна бояться меня, Behach Éan.

Бейокин? Я подавляю любопытство, потому что мне не нравятся ехидные прозвища, и я не могу представить, что слова, которые звучат ужасно, означают что-то доброе после нашей враждебной перепалки.

– Скажи мне, Морргот, ты разделишь меня пополам, как тех спрайтов, когда я освобожу твоих пятерых воронов?

Он отвечает без колебаний:

Ты мне больше не понадобишься.

Либо он действительно самое отвратительное существо, либо над его чувством юмора нужно поработать.

– Некоторые сказали бы, что иметь королеву на своей стороне было бы полезно.

Зависит от того, чья она королева.

Я хмурюсь, потому что, если он слышал пророчество, значит, он знает, что я буду королевой Данте. О боги, неужели он думает, что я буду с Марко?

Прежде чем я успеваю что-то ему объяснить, он удаляется от меня, пока не становится неразличимым на фоне неба, как водная гладь. Этот ворон не только чувствителен, но и характер у него хуже, чем у Сибиллы в дни, когда она роняет кровь.

Хотя ветер треплет ветви хвойных деревьев, усеивающих поле, вокруг полная тишина, так что я останавливаюсь и оборачиваюсь, чтобы найти Морргота. Я подозреваю, что он бросил меня, что усугубляет мое и без того кислое настроение. Что, если я приближаюсь к обрыву? Сибилла упомянула, что в Монтелюче их полно.

– Если у тебя нет больше претендентов с иммунитетом к железу и обсидиану, которые не возражают против того, чтобы их преследовала королевская армия, – шиплю я, – ты можешь сказать мне, в правильном ли направлении я иду.

Эти горы у тебя в крови, Фэллон.

Стоит ли мне поправить его и объяснить, что кровное родство так не работает? Я не вступаю в очередную перепалку, сосредоточившись на поиске ворона.

– Сколько еще, Морргот?

В ответ я слышу ржание, как будто Морргот доверил ответ Фурии.

Если только это не звуки отчаяния Фурии…

Я еще мало понимаю лошадиный язык.

Несмотря на синяки, покрывающие внутреннюю сторону бедер, я ускоряю шаг, мне не терпится отправиться в путь верхом на коне. Я предпочитаю синяки мозолям. Хотя ботинки Джианы удобны, за те километры, которые я прошла пешком до ущелья и обратно, я сильно натерла ноги. Феб, конечно, пришел бы в ужас.

Все бы отдала за долгое купание. К тому же фляга почти пуста после бодрой прогулки.

– Есть ли шанс, что мы наткнемся на ручей или реку по пути в Тареспагию? Только не на дне ущелья.

Да.

Ни одно слово еще не приносило мне столько счастья.

– Далеко?

Когда я замечаю заостренные уши Фурии, у меня вырывается вздох. Я опускаюсь на колени и собираюсь бросить охапку травы в траншею, когда ужас сковывает мои руки.

– Растения ведь не ядовиты?

Нет.

Испытывая облегчение, я бросаю подношение на влажные камни у копыт коня, затем возвращаю свое ноющее тело в седло.

Пока Фурия быстро расправляется с едой, Морргот говорит:

Мы должны добраться до Тареспагии утром.

Утро еще долго не наступает, и все же первый свет пробивается на горизонте и заставляет меня открыть глаза. Вот только я совершенно не готова к открывшемуся передо мной зрелищу.

Глава 49

Я вижу охристые вершины с вырезанными в них жилищами, настолько огромными, что они напоминают острова, подвешенные в небе. Иллюзия усиливается перистыми облаками, которые обвивают ряды парящих колонн, поддерживающих каждое жилище, как ножки стола.

Я моргаю.

Гладкие столбы цвета слоновой кости и трехэтажные жилища не исчезают.

Я тру глаза, потому что наверняка, наверняка у меня галлюцинации. Высеченные человеком громады лишены роскоши, и они никак не могут быть реальными. Будь это так, я бы о них слышала.

Когда я снова смотрю вверх, они так же стоят, темные на фоне восходящего солнца, массивные среди яркой синевы.

Я впитываю каждую деталь, раскрывая рот так широко, что могу просто подавиться облаками, если сначала не подавлюсь шоком.

В отличие от лючинских домов, эти не сияют, за исключением маленьких оконных стекол, потускневших от пыли, отчего они сливаются с каменным фасадом. Здесь нет ни медной черепицы, ни позолоченных деталей, ни вставных ограненных камней, и все же я ослеплена сдержанным великолепием архитектурного чуда.

Если бы только Феб и Сибилла были здесь. Если бы только я могла поделиться с ними своим открытием.