– Я… – Я облизываю губы. – Как?
Мурашки ползут по всему телу.
– Это безумие.
– Бронвен ничего о тебе не рассказала. Я думала, что собираю статуи, а не волшебных птиц, которые могут посылать видения и говорить. – Я сглатываю, чтобы успокоить участившийся пульс. – Твой клюв не двигается, так как же ты издаешь звуки? Ты – как, напомните, называются эти придворные артисты? – чревовещатель?
– Тогда как?
Мой рот слегка раскрывается, потом шире.
Это глупо, но мне не нравится, что он обращается ко мне так ласково и по фамилии Бэннок.
– Моя фамилия Росси, а не Бэннок. И я не юная.
Наступает мгновение тишины, нарушаемое только взмахами крыльев Морргота.
Мои губы сжимаются.
– Я предпочитаю носить фамилию матери.
Наступает долгая пауза. В ней сквозят невысказанные слова.
– Будут ли все пять твоих воронов делать то, что только что сделали эти двое?
– И всех их зовут Морргот?
– И Лор – твой хозяин?
Наступает мгновение тишины между нами, а затем следует ответ:
– И этого Лора мы тоже ищем? Он что, статуя-фонтан в королевской ванне?
Ворон не улыбается, но я чувствую его улыбку. Как? Я не могу этого объяснить. Возможно, по тому, как медленно переливаются его цитриновые глаза, которые прикованы ко мне. Возможно, это мое воображение.
Хотя у меня к нему тысяча и один вопрос, я откладываю их на то время, когда голова не будет кружиться от звука мужского голоса внутри черепной коробки.
Изучая пейзаж, окутанный вуалью звездного света, чтобы понять, как вернуться к Фурии, я задаю последний вопрос:
– Итак, где твой следующий ворон?
Мой взгляд возвращается к нему.
– Роща моей семьи? – Как удобно. От беспокойства потеют руки. Я вытираю их о штанины. – Скажи мне, Морргот, пророчество реально или Бронвен организовала эти поиски из-за моего происхождения?
Проходит секунда. Две.
Я начинаю задаваться вопросом, слышал ли он мой вопрос, когда он произносит:
– Войско… Зачем?
Глава 48
Мое сердце колотится так быстро, что во рту пересыхает.
– Он з-знает… знает, что я ос-освободила тебя.
Я обвожу взглядом поле, ожидая увидеть Данте с развевающимися длинными косами со сверкающими золотыми бусинками.
Я быстро взбираюсь на холм и смотрю вниз. Все, что я могу разглядеть сквозь перистые облака, – это цветные точки, похожие на краски на палитре художника: Ракоччи – зеленая точка, Марелючи – синяя, усеянная медными светоотражающими крышами, и Изолакуори, на самом краю, – решетчатая бело-золотая.
Я так сосредоточилась на своей задаче, что толком даже не рассмотрела королевство, которое когда-нибудь станет моим. Оно чудесно. Настолько, что я почти забываю, почему стою на вершине холма.
Когда вспоминаю слова Морргота, я, прищурившись, смотрю вниз, на лесистую долину. И действительно, отряд одетых в белое фейри окружает гору, как соляной ров.
Мой пульс замедляется. То, что меня считают пропавшей, не то чтобы хорошая новость, но это лучше, чем если бы меня искали из-за того, что я освободила крылатого врага.
– Откуда ты знаешь?
– Прости, ты только что сказал, что слышишь их? Они в тысяче метров от нас.
– Я тоже стою здесь, но не слышу их.
Обострены – это еще мягко сказано. Должно быть, это черта, свойственная животным.
– Я Фэллон, или Фэллон Росси, или синьорина Росси. На твой выбор. А еще мне двадцать два, так что не надо ко мне обращаться как к ребенку.