Дом железных воронов

– Да здравствует король! – выкрикивает Гастон, когда Таво и Габриэле замирают в поклонах и радостно кричат.

Я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы поклониться. Если бы Лазарус все еще не держал меня, я бы присоединилась к Сиб у дерева.

Данте находит меня взглядом.

– Спасибо, Фэллон.

Такое чувство, что он благодарит меня за смерть брата, а я не хочу такой благодарности. Я отвожу взгляд, желудок сжимается.

– Я никогда не забуду, что ты сделала для меня. Для Люче.

Ужас так сильно сжал меня за горло, что я не могу говорить. У меня нет сил даже кивнуть.

– Пора в путь. Нам нужно править королевством, Данте. – Таво вскакивает на своего коня.

Я прищуриваюсь – он явно заблуждается в том, чья корона.

– Нам? Люче принадлежит Данте и Лору. Не тебе.

Его янтарные глаза вспыхивают.

– Лору, да? Кстати, где всемогущий стервятник? Вылавливает своих воинов?

Я отворачиваюсь от ненавистного мужчины и смотрю на море в поисках черных перьев. Или черного дыма. Или любой другой формы, которую принял Небесный король. Я не могу его найти и начинаю паниковать. Где он? Куда он делся? Если он уйдет, не попрощавшись, я буду…

Будешь что, Behach Éan?

Звук его голоса успокаивает беспорядочно бьющуюся мышцу под моими ребрами.

Зла на тебя по-настоящему.

Ах… ничего нового. Мне не терпится вернуться.

Я улыбаюсь уголками губ, но гашу улыбку, когда наконец замечаю его, выныривающего из хаотических волн Марелюче с телом, которое балансирует между когтями его пяти воронов. Светлые волосы свисают с головы. Несмотря на то что в Люче множество блондинов, я знаю, кто это. Я знаю эти волосы. Я знаю эту яблочно-зеленую рубашку. Мои глаза затуманиваются.

– Сибилла! – зову я.

– Что? – хрипит она.

– Сибилла! – Меня душат рыдания.

– Что?

– Сиб!

– О мои боги, что такое, женщина?

– Феб.

– У нее что, срыв? – Я слышу шаги, Сиб уже рядом. – Почему она называет всех по именам?

Я указываю на фигуру, болтающуюся в когтях Лора.

Дыхание со свистом срывается с губ Сиб.

– Что… что это… это… Феб?

– Он, вероятно, был на корабле Сильвия, – шепчу я.

– Почему?

– Может быть, он тоже спрятался, как кое-какой другой мой знакомый, – язвит Риччио, за что получает пощечину от невеселой Сибиллы.

– Вы встречались с командором? Никто добровольно не стал бы прятаться на его корабле. Если только… Ты не думаешь, что он пытался помешать ему броситься сюда?

– Он не прятался. Сильвий привел его сюда. – Я содрогаюсь при воспоминании о том, как командор нарисовал у меня в голове картину пыток всех тех, кого я люблю, чтобы добраться до меня.

Я надеюсь, что Минимус нашел мерзкого человека и раздробил ему все кости. Они могут регенерировать, но пока он под водой, он не способен причинить вред мне и моим близким.

– Привел его сюда, чтобы сделать что?

– Как аргумент в переговорах. – Я не озвучиваю домыслы, но его намерением, вероятно, было отрубить Фебу голову стальным лезвием. Вместо этого рассказываю о нашей поездке в хранилище Акольти.

Я считаю взмахи крыльев Лора, слежу за его приземлением. Он опускает Феба, и в ту же секунду я бросаюсь к другу. У него кровь на лбу, кровь на груди, кровь на бедре.

Лазарус опускается на колени рядом со мной, уже перебирая свои кристаллы.

– Есть ли на нем раны от ваших когтей, Морргот?

– Нет, Лазарус. – Слова настолько четкие, что кажутся произнесенными вслух, но Лор не может…

Подожди… Лазарус?

Я отрываю взгляд от фиолетовых век Феба и смотрю на пару ног, обтянутых черной кожей. Я прохожусь глазами от ног до подтянутых бедер и торса, который просвечивает под темной кирасой и железными наплечниками. К точеной шее, такой же жилистой и твердой, как и все остальное мужское тело. К лицу с глазами, которые светятся самым темным золотом, к волосам, таким черным, что они отсвечивают синим.

У меня звенит в ушах, кровь пульсирует в венах. Лор являлся мне в видении, а затем во сне, но мужчина, стоящий над Фебом, кажется совершенно незнакомым.

– Лор?

– Álo[70], Фэллон.

– Котел, я добрался до верхнего мира. – Голос Феба заставляет меня оторваться от созерцания короля-ворона в человеческом обличье и посмотреть в зеленые глаза фейри.

Я улыбаюсь, по щекам текут слезы.

– Нет, Фебс. Нет, ты очень даже живой.

– Ты совершенно уверена в этом, Пиколина? Потому что… – Его внимание возвращается к Лору, который все еще смотрит на меня так, как будто это я изменила облик. – Ай. За что это, Сиб?

– Видишь? Ты жив. И пялишься на одного из новых монархов Люче, – добавляет она себе под нос.

Он моргает, но шок быстро сменяется шипением, когда Лазарус исцеляет его своими магическими кристаллами.

Я перевожу взгляд от Феба к Лору, чьи темно-розовые губы произносят иностранные слова, которые звучат почти как песнопение:

– Tach ahd a’feithahm thu, mo Chréach[71].

– Что он говорит? – спрашивает меня Сибилла.

– Я не знаю. Я не говорю на вороньем.