Дом железных воронов

– Я не говорю о том, что ты пренебрегаешь моей помощью. Я говорю о твоей лжи и твоем отношении. Девушка, которую я знал до того, как отправился в Глейс, была милой и мягкой. Девушка, к которой я вернулся, расчетлива и колюча.

Я поворачиваюсь к нему и выдерживаю его взгляд.

– Скажи, Данте, у кого больше шансов выжить? У розового новорожденного дикобраза с вялыми иглами или у взрослого, чьи иглы затвердели? – Я надеюсь, что ясно выразила свою точку зрения. Поворачиваюсь и вглядываюсь в темноту, ища проблеск ворона Морргота.

Мягкое прикосновение перьев к костяшкам пальцев привлекает мое внимание.

Держись за меня. Я приведу тебя к нему.

Нужно ли тебе быть здесь?

Это неприятно, но я буду жить.

Я растопыриваю пальцы, ожидая почувствовать когти Морргота. Вместо этого его туманная форма скользит между моими пальцами и обхватывает их, подобно призрачной руке.

Это ощущение… Сосредоточься! Я упрекаю себя. Сейчас не время взвешивать вероятность того, что Морргот был моим массажистом.

Пригнись.

Я это и делаю.

Дыра неглубокая.

Я вздыхаю с облегчением. По крайней мере мне не нужно будет ни у кого просить помощи.

Теперь мне придется отпустить тебя.

Хорошо.

Он проскальзывает сквозь мои пальцы, как теплый поток.

Глубоко вдыхая, я хватаюсь за край отверстия, затем проскальзываю внутрь. Как и предсказывал Морргот, мои ботинки быстро коснулись земли. Я приседаю, затем провожу руками по дну, пока кончики пальцев не натыкаются на что-то твердое и холодное. Что-то, что мерцает, несмотря на темноту и тонкий слой грязи.

Я опускаюсь на колени и хватаюсь за рукоять кинжала, пронзившего ворона, чувствуя под большим пальцем надпись, полную изгибов и завитушек.

Я дергаю локтем вверх. Кинжал выскальзывает на свободу, как весло из воды. Мгновенно железный ворон исчезает в темноте. Засовывая кинжал в сапог, я поднимаюсь и выхожу, затем прохожу мимо Данте, чьи глаза следят за каждым моим движением.

Переступая порог грота, я жадно вдыхаю свежий воздух, избавляя легкие от ядовитой вони, витающей в обсидиановой могиле.

– Габриэле, брось попугая в яму и замети следы, – приказывает Данте.

Габриэле морщится. Данте присоединяется ко мне у входа в грот. Его взгляд скользит туда, где третий ворон Морргота соединяется с двумя другими, увеличиваясь в размерах, пока в конечном итоге не заслоняет луну.

Какой он, должно быть, огромный, когда целый…

С такой скоростью ты сможешь донести меня домой на спине. Я улыбаюсь про себя и, клянусь, чувствую, как Морргот улыбается в ответ, словно провоцируя меня оседлать его. Я бы хотела увидеть Люче с высоты.

Тогда тебе лучше научиться летать, Behach Éan.

Я фыркаю, потому что отрастить крылья, к сожалению, невозможно. Вызывающая улыбка заостряет мои губы.

Если ты не скажешь мне, что означает Бейокин, я запрыгну тебе на спину, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Ты забыла, что я могу превращаться в дым?

Отлично. Не буду на тебе ездить. Мне просто нужно будет уговорить одного из твоих друзей-птиц разрешить мне покататься.

Зрачки Морргота становятся узкими, как будто мое предложение разозлило его больше, чем предыдущее. Котел, он такой капризный.

Теперь он огромный. Лучше не злить его. И не прыгать на спину.

Кинжал… Его взгляд устремляется туда, где Габриэле заделывает углубление, засыпая попугая землей.

Хоть раз опередила тебя. Я засунула его в свой ботинок.

Я возвращаюсь на мост и наклоняюсь, ощупывая рукоять оружия. Большой палец натыкается на канавки гравировки – буква Р. Реджио или Росси?

Росси.

Моя ненависть к семье, в которой я родилась, крепнет еще больше. Возможно, я все-таки возьму фамилию Бэннок. То есть до тех пор, пока я не выйду замуж, после чего я возьму фамилию мужа.

Реджио…

Я вдруг перестала быть уверенной в том, что хочу выйти за него замуж. Каковы были точные слова Бронвен? «Освободи пять железных воронов, и ты станешь королевой».

Я бы хотела, чтобы она добавила: «Если ты пожелаешь».

Я крепче сжимаю рукоять, затем отвожу руку назад и позволяю кинжалу улететь в густые джунгли внизу. Я задерживаюсь там на мгновение, скользя взглядом по густой растительности, затем, с сердцем, набухающим, как вороны Морргота, я бормочу:

– Grazi[64], Сьюэлл. Покойся с миром.

Когда я оборачиваюсь, я вижу, что Данте преграждает мне путь.