Дом учителя

Сейчас вы познакомитесь с первой в своей жизни теоремой… Вы знаете первый закон равенства треугольников, а сколько их всего вывели математики прошлого, как вы думаете?.. Формулы сокращенного умножения – это рояль алгебры, на котором вы либо играете свободно, либо путаетесь в клавишах… И вот мы подошли к загадочному и красивому термину логарифм…

Какими бы театральными вступлениями она не предваряла объяснение нового материала, а класс немел и ждал поднятия занавеса, с первого раза полностью и основательно усваивали два-три ребенка. Повтор, пишем на свободной стороне доски то же самое. Говорим медленно, замолкая, улавливая реакцию. Еще пятеро схватили. Теперь беглый опрос и с подчеркиванием – деталей не требуется, только суть или часть сути. Поднимать не тех, кто тянет руки, у кого пляшет в глазах радость постижения, а у кого растерянность, точно у рыбака: вот она, рыбка, вижу, но не вытащить. Пусть хоть одну формулировку правильно скажут. Пока путаются, у других ребят новый материал окончательно ложится на нужные полки в нужные места. Сколько руки тянут? Шестнадцать из тридцати пяти. Это победа.

Анне Аркадьевне понадобилось несколько лет, чтобы понять, что есть победа. Другие, опытные учителя математики в провинциальных школах давно поняли, что начиная с седьмого класса дети делятся на тех, кто их предмет тянет, и тех, кто не тянет. Первые сами докумекают без повторов и представлений, а на вторых надо просто закрыть глаза. Треть любого класса в последние школьные годы будет тупо списывать алгебру и геометрию. Анне Аркадьевне хотелось всех учеников погрузить в волшебную страну математики – царицы наук, которая откроет алгоритмы решения любых проблем.

Всем усвоить эти алгоритмы невозможно.

Никакие дополнительные занятия кардинально не изменят ситуацию, только время у собственной семьи воруешь. Дети, не способные к решению алгебраических задач, не тупые, не злые, не подленькие, просто у них нет в мозгу математического отсека. Зато есть другие отсеки, пусть скрытые. И учительница Анна Аркадьевна, за похвалу которой ребята готовы были уши отморозить, стала нематематиков по-особенному привечать. Это было непросто. Потому что, когда математик скатывался в другую, низшую, лигу, Анне Аркадьевне приходилось хватать его за уши и, выражаясь спортивно, отправлять на скамейку запасных. Лишать тренерской милости, потому что в одной группе он перестал трудиться на совесть, а во второй ему делать нечего.

В школах, которые Анна Аркадьевна меняла из-за новых мест службы мужа, ее педагогические установки редко находили поддержку коллег. Про Анну Аркадьевну говорили, что она приятная, вежливая, доброжелательная, но себе на уме – в тихом омуте известно, что водится. По-человечески понятна зависть педагогов, на чьих уроках шум, гам и дети затылками к доске, а у Анны Аркадьевны то гробовая тишина, то смех, то взрыв эмоций точно на стадионе. Ребенок болеет, законно сидит дома, но тащится в школу с температурой, чтобы не пропустить алгебру или геометрию. Каждый год на последнем звонке выпускные классы соревнуются, кто лучше и смешнее прославит Анну Аркадьевну. Поэмы ей писали, сценки ставили и даже однажды рок-оперу. Приятно остальным наблюдать за этим восхвалением?

Анна Аркадьевна до слез смеялась над пародиями и до слез умилялась трогательным, пафосным и художественно несовершенным стихам. Думала: «Я им вставлю фитиль! Как можно быть такими нечуткими! Прославлять одного учителя полчаса, а других две минуты! – И напоминала себе. – Уже ничего не вставлю. Уроков у них больше не будет. Чему научила, тому научила».

Завистники в любом коллективе никогда не признают, что фаворит пользуется заслуженной славой. Ему просто выпал счастливый случай, повезло оказаться в нужное время в нужном месте, он заигрывает с публикой, он интригует, он берется за то, что полегче и попроще, он втирает очки. Такова природа человека: мы скорее обвиним в коварстве другого, чем признаем собственную лень или бесталанность.

Постепенно Анна Аркадьевна научилась не переживать, не брать во внимание чужое злопыхательство. Она называла себя стреляный математик. Как стреляный воробей научилась видеть опасность, как математик могла просчитать атаку и быть к ней готовой.

– Анна Аркадьевна, вы позволяете ученикам пользоваться шпаргалками на контрольных! И даже в это трудно поверить! Это не укладывается ни в какие педагогические нормы! Вы проверяете наличие шпаргалок!