Дом у воды

На этом разговор о Полине и девушках закончился. И примерно через месяц Сева снова отбыл в расположение своей бригады, а Полина и Арсений, как ни странно, продолжили знакомство. Сева точно не знал, где снова повстречались старший брат и временная пассия, но у них завязались отношения. А там, как водится, подоспела страстная любовь и идеальный брак. На ум пришли оправдания Полины, что Арсений красиво ухаживал, а она скучала… так скучала по Севе. А они с братом очень похожи… Всеволода Гаранина привезли домой уже после свадьбы старшего брата. И, будучи в состоянии овоща, он не соображал, какой сегодня день или год, мочился под себя и ел только протертую пищу. Ну как ел… Открывал рот, когда кормили. Естественно, в такой ситуации та же Полина перекрестилась миллион раз, что выбрала именно старшего брата, навсегда поставив крест на младшем. Но отец, на то он и Намбер Ван, поднял на уши всю отечественную медицину, а заодно пару клиник в Израиле и три в Германии. И прошло меньше двенадцати месяцев, как Сева не только встал на обе израненные ноги, но и занял уготованное отцом место в компании.

— Больше спасать не буду, — рявкнул Космонавт, когда сын только пошел на поправку. — Если такой крутой, то пусть тебя в следующий раз Министерство обороны выхаживает, а коли ума в башке прибавилось, то понимаешь, что казаки-разбойники закончились. Есть более простые способы заработать деньги.

Сева, прочувствовав последний довод на собственной шкуре, кивнул соглашаясь:

— Да, папа…

Мало-мальски окрепнув, он прошел курс МБА, прослушал еще какие-то лекции по бизнесу в Гарварде. Космонавт никогда не жалел денег, если речь шла об образовании его детей. И когда Сева вернулся, старший брат и его жена отмечали вторую годовщину свадьбы. Вот тут-то его и проняло. Полину тоже. Он помнил, что не мог находиться рядом с женой брата больше пяти минут. Казалось, что пространство между ними искрится и достаточно невинной фразы-детонатора, чтобы рвануло к чертям собачьим. Оно и рвануло примерно через год. А сначала Сева делал все возможное, чтобы меньше пересекаться с женой брата. Он даже завел себе девчонку и на каждом углу трубил о великой любви, надеясь всех обмануть. В первую очередь самого себя. Не помогло. Полина позвонила ему на сотовый и разъяренно поинтересовалась, чем дурная пигалица лучше нее, или у нее там медом намазано?

— Это ты — сплошной мед, — ошалев от радости, ляпнул Сева и замолчал, словно осекся.

— Я сейчас приеду, — заявила Полина.

И завертелось. Арсений, казалось, ничего не замечал, разрабатывая какие-то новые заслонки для шлюза. А потом и вовсе укатил в Мурманск. А вот папа Юра все просек. Самостоятельно, или Анька донесла, неизвестно. Но Космонавт вызвал младшего сына к себе на дачу и выпорол словесно, строго-настрого запретив подходить к жене брата. Только это еще больше раззадорило. Запретный плод сладок! Сева чувствовал одновременно, как сносит башню, и дикий стыд перед Арсением. Но последнее случалось, когда эйфория сходила на нет. Естественно, что в такой ситуации день, когда обо всем узнает Арсений, неминуемо приближался. Да и Сева сам понимал, что давно утратил бдительность и плывет по течению. Идти к старшему брату объясняться ему не хотелось. Хотя каждый день собирался, но откладывал, находя более важные дела. Как там это по-научному называется? Прокрастинация? Кретинизация! Да и как Арсений отреагирует на новость «Я сплю с твоей женой, братишка!», Сева представлял заранее. Драки не избежать. И не просто драки, а жестокого мордобоя. Гаранинский бешеный нрав достался старшему брату, но младший опасался применить кое-что из боевых навыков. И, может, поэтому не шел? Так или иначе, но Арсений узнал. Сева подозревал, что ему доложила Анька или мелкие рыжие сороки, единокровные сестры. И тогда Сенечка, как истинный охотник, поставил силки, а глупые баклан и перепелка в них угодили. Сева вспомнил, как изменилось лицо брата, когда он в собственной спальне застал жену с любовником. Гаранину-младшему даже показалось, что Арсения парализует на месте. Но нет. Он слишком спокойно посмотрел на два переплетенных голых тела и процедил сквозь зубы:

— Ты для меня умер, Сева. А ты… — поморщившись, глянул на жену. — Гори в аду, сука.

Потом развернулся и вышел прочь.

Скандал разразился на следующий день, когда в дело вмешался Космонавт и после планерки брякнул сдуру младшему сыну:

— Я, кажется, предупреждал тебя, Сева.

Арсений, черный от навалившейся беды, недоуменно воззрился на отца, потом бросил уничижительный взгляд на брата и презрительно хмыкнул:

— Похоже, о славном адюльтере знали все. Кроме меня. И ты, папа… Хоть бы словом обмолвился или пресек, что ли? Но нет. Тебя, видать, устраивало, что я с рогами хожу. Наверное, хихикал радостно про себя или с Анечкой за компанию…