Дом у воды

— Арсюш, — попробовал успокоить старшего сына Космонавт. Но тот резко подскочил из-за стола и, рыкнув что-то невразумительное, понесся к выходу. Потом остановился около стеллажа с бронзовыми и другими безделушками, украшавшими кабинет хозяина. На первый взгляд могло померещиться, что Арсений Юрьевич передумал уходить и готов снова сесть за стол переговоров. Секундное замешательство сменилось мрачной уверенностью, когда в крепкой мужской руке оказалось нефритовое яблоко размером с голову младенца. Старший сын Космонавта внимательно глянул на отца, затем на брата-предателя, потом перевел взгляд на аквариум, где безмятежно плавали рыбы диковинных пород.

— Рыбы ни в чем не виноваты, — подал голос Космонавт, все еще надеясь, что гром не прогремит.

Арсений кивнул, соглашаясь.

— Ты выбрал сам, пап, — пробормотал бесцветным голосом и зашвырнул яблоко в окно. Стеклопакет, снабженный защитой от прослушки и прочими примочками, тотчас же треснул. И Сева в тот момент даже подумал, что, попади снаряд в аквариум, вышло бы дешевле. О том, что он навсегда потерял брата, Всеволод Гаранин не счел за труд задуматься, решив, что так или иначе они с Сенькой помирятся. Но после обеда стало ясно, что на рабочем месте Арсения нет, дома тоже. И у друзей. По свежему букету темно-бордовых роз, положенных на могиле первой жены, Космонавт догадался, что старший сын заезжал на кладбище попрощаться с матерью. Загранпаспорт так и остался валяться в сейфе Арсения, а вот автомобиля в гараже не оказалось. Сева точно знал, что отец по своим каналам нашел-таки старшего сына и даже умудрился съездить к нему на выходные. Но разговор принял деловой характер, а извинения и сожаления Арсений посоветовал засунуть куда подальше. Вернувшись с Севера, отец долго и изощренно крыл Севу отборным матом, а потом заявил, что невестку-проститутку и сына-предателя не желает видеть у себя доме. Никогда. Даже в случае собственной смерти. Между делом Сева узнал, что брат все еще продолжает участвовать в разработках корпорации и получать зарплату. Но даже и не подумал об этом заикнуться. Слишком шатким стало его положение в компании. Многие сотрудники первый год после скандала косились в его сторону и считали подлецом. Но Сева не обращал ни на кого внимания. Женился на Полине и все силы отдал работе, прекрасно понимая, что отец со временем оттает и простит непутевого младшего сына. Так и получилось, но Сева не учел только одно: на Полину оттепель Космонавта не распространилась. Жена до сих пор именовалась в родительском доме «проституткой» и была повиннаврасколе семьи.

И сейчас, глядя на обшитые фанерой стены и потолок, Сева Гаранин все еще испытывал дикий стыд перед старшим братом и собирался извиниться. Но так же точно он знал, что ни к одной другой женщине не испытывал подобных чувств, как к Полине. Он любил жену страстно и горячо, несмотря на все скандалы и сплетни. Невзирая на отцовский гнев и пренебрежение мачехи. И плевать хотел на злые языки, до сих пор моющие кости ему и Полине.

«Я люблю тебя, малышка, — пробормотал он про себя, обращаясь к жене, — и Сеня наш уже не такой бешеный. Может спокойно разговаривать. Пока общаемся как знакомые. Но, глядишь, он простит нас, малыш. И эта девушка рядом с ним. Света. Подходит ему очень. Такая простая деревенская девчонка. Без амбиций и гонора».

Сева потянулся за телефоном, собираясь позвонить жене и рассказать новости, когда услышал какой-то шум на улице, а потом в комнатушку, где он завалился спать, заглянул Тим, старый товарищ, и позвал негромко:

— Спишь, Гарыныч? Там к тебе ходоки пришли.

— Какие еще ходоки? — изумился Сева. — Я что, похож на Ленина?

— Двое местных забулдыг, — хохотнул Тим. — Спрашивают мужика, с кем подрался Арсений.

— Тогда точно ко мне, — хмыкнул Сева. — Не иначе как Сенькины враги пришли звать в союзники. Пойдем послушаем.

Генка и Петька устроились на низкой тахте и напряженно пялились по сторонам. Расчет был прост. Если не удастся договориться с пришлым мужиком, то потом, когда Дергайкин уедет в Крушинино, можно пробраться в заброшенный дом и по-быстрому вынести что-то ценное. Но к сожалению, кроме щербатых кружек, линялой скатерки и заплесневелого ватника, одиноко болтавшегося на гвозде, в доме ничего мало-мальски ценного не оказалось. Все остальные вещи явно принадлежали приезжим, и вынести что-то из их скарба вряд ли получилось бы. Поэтому нежданные гости сначала приуныли, а потом, увидев вошедшего Севу с фингалом под глазом, даже обрадовались.

— Мы это… — начал Петька. — С предложением…

— Слушаю вас, — корректно заметил Сева. Но чаю или водочки не предложил. А только оглядел мужичков сумрачно. — Давайте сразу к делу. Вы меня разбудили, мужики.

— Тут недалеко в церкви есть икона, — заявил Генка и внимательно глянул на собеседника. — А у нас покупатель, — тут же вставил Петька и тоже посмотрел на мужика с фингалом и аж поморщился от неожиданности. Напротив него на табуретке сидел Дергайкин. Только чуть моложе и выше. Такой же злой и насмешливый.