Дом у воды

После ухода брата Арсений покрутил мятый конверт в руках, но раскрывать не стал. Итак все понятно, но читать очередную Полинкину ложь не хотелось, даже вспоминать о ней он считал делом зазорным. Он уже давно выкинул из головы эту подленькую дамочку, стремящуюся любыми методами обеспечить себе место под солнцем. Обида и злоба, загнавшие его в Гречишкино, в суровом климате быстро сошли на нет. Времени и сил для стенаний не осталось, или он сам первое месяцы изводил себя тяжелой работой, обустраивая дом. А потом даже желания вспоминать испарились. Иногда в ночи ему снился один и тот же сон, где он снова заходит в супружескую спальню. Но вместо жены и брата по постели ползают змеи. Черные мокрые гады. И тогда Гаранин просыпался в холодном поту. Шел на кухню, прихлебывал из бутылки спиртное и после двух-трех глотков засыпал как младенец. Со временем до Арсения дошло, что если взять в койку девчонку, то и змеи приходят реже. А с момента, как в его жизнь вошла Света, так и вовсе беспокойные сны прекратились.

Он не ощущал себя больше обманутым мужем. Тот дурачок Сеня, два дня метавшийся от отчаяния, куда-то пропал. На смену ему появился новый Гаранин. Циничный и равнодушный. Арсений не растерял веру в людей, только в прекрасную половину человечества. Но от этого ощущал неизведанную прежде свободу и радость. Никому. Ничем. Не обязан. Точка!

— Что-то случилось? — пробормотала Света, испуганно глянув на любовника. — Новость оказалась фейком?

— Нет, милая, — через силу улыбнулся Гаранин. — Опровержения не публиковали. Не бойся, я с тобой, — фыркнул он и пропел довольно:

— Как жили мы борясь

И смерти не боясь!

Потом чмокнул Свету в нос и, предупредив: «Не дрейфь, маленькая!», отправился заводить Ямаху. И всю дорогу до Крушинина он смеялся над визжащими сзади девчонками и внезапно поймал себя на мысли, что не желает читать письмо бывшей жены, думать о ней, знать или слышать. Гаранин попытался осознать, что именно сейчас чувствует к Полине, и неожиданнопонял, что, кроме полного равнодушия, не способен испытывать никаких чувств к бывшей. Рана, сочившаяся и кровоточившая первые годы, постепенно затянулась, а потом и вовсе заросла, как будто ничего и не было. Ни отчаяния и боли, ни гнева предательства, ни самой Полины.

«Отцу при случае скажу, что мне все равно, — отметил про себя Гаранин. — А там пусть сам разбирается, кто вхож в дом, а кто на лавочке ночует. Ко мне эти подковерные игры не имеют отношения. Уж я-то в гости к Космонавту точно не собираюсь. И что бы ни надумал мой младший придурковатый брат, но, кроме жалости, к нему я не могу ничего испытывать. Но Сева сам выбрал эту стезю, и не мне его отговаривать!»

Гаранин, проехав по толстому льду озера, выехал на крушининский берег и остановил вездеход около лавки Михеича.

— Даю час на разграбление, — весело скомандовал он и понесся за соляркой к знакомому барыге.

Сева, забравшись в спальник, попробовал уснуть, но не вышло. Из всех щелей полезли воспоминания. Он словно наяву увидел подмосковный госпиталь и себя в инвалидной коляске с дурацким пулевым ранением в голень. Жизнь, казалось, дала осечку, и стоит только поправиться, как все закрутится с новой силой. Контракты и командировки в горячие точки. Там в госпитале он и повстречал Полину. Молодая врачица по физиопроцедурам. Чернявая с длинными волосами до плеч и большущими голубыми глазами, она показалась ему похожей на русалку. Наивная и с норовом одновременно. Красивая, знающая себе цену профессорская дочка. И пусть Сева приходился Космонавту родным сыном, но как зять папу — доктора наук вряд ли устраивал, да и самой Полиной в качестве мужа не

рассматривался. Сева особенно не переживал и о своей принадлежности к семье известного бизнесмена по привычке помалкивал. Иначе уже был бы раз двадцать женат и еще десятерым платил алименты. И уж точно в тот момент совершенно не желал, чтобы его окольцевали. Так и думал, что всю жизнь пролетает ясным соколом, эдаким Рэмбо, которому семья помеха. Одно дело в госпитале заехать на коляске в Полинкин кабинет, а другое — жениться. Упаси Господи! Он вспомнил, как уже ближе к лету проведать его приехал Арсений. Нет, конечно, старший брат приезжал и раньше. Просто тут совпало. Они с Полинкой только-только угомонились и отдыхали, прижавшись другу к другу на кушетке, когда раздался звонок сотового и Сеня раздраженно гаркнул в трубку:

— Где тебя черти носят?

— Я на физиопроцедурах, — не моргнув глазом соврал Сева. — Это на втором этаже. Подходи. Я сейчас закончу.

Арсений Гаранин никогда в дураках не значился и тут же все понял, увидев более чем довольного брата и томную Полину.

— Красивая девушка, — заметил мимоходом, когда Полька, зардевшись, выкатила любовника из кабинета. — У вас все серьезно?

— Да о чем ты… — небрежно бросил Сева. И поморщился.

— Жаль, — равнодушно заметил Сеня. — Она бы тебе подошла.

— Я вообще не женюсь, — легкомысленно хмыкнул Сева. — Лишняя обуза.