Дом Цепей

Корабб кричал что есть мочи. Большой тяжелый мешок шипел у него в руках, словно был наполнен змеями. Мешок раскачивался и больно ударял его в грудь, как камень из пращи. Пустынный воин сумел лишь отшвырнуть меч и поднять обе руки. Это движение выбило его из седла, но ноги оставались в стременах, и он удержался на лошадиной спине.

Мешок подпрыгнул и, казалось, застыл напротив лица Корабба. Зловещее шипение наполнило его уши.

«Змеи!»

Корабб соскользнул по боку лошади почти к самым ее ногам, позволив тяжелому мешку потянуть за собой его руки. Только не впадать в отчаяние.

«Змеи!»

Наконец лямки мешка сползли по рукам и повисли на запястьях. Теперь мешок волочился по песку. Корабб висел вниз головой, только чудом удерживаясь в стременах. Он глотнул воздуха и наклонил запястья, чтобы лямки соскользнули. Мешок остался лежать на земле, оглашая воздух змеиным шипением.

Лошадь на мгновение замерла и рванулась вперед. Пустынному воину казалось, что его живот прилип к спине. Он почти не ощущал ног. Корабб пытался дотянуться до седла, но рука находила лишь воздух. Наконец ему удалось схватиться за выступ и вернуться в седло.

«Не более одной атаки, — так говорил Леоман. — А потом разворачивайся — и за завесу бури».

Он выполнил приказ командира. Все, хватит. Пора скрываться из этих мест.

Корабб Бхилан Тену’алас наклонился вперед и оскалил забитые песком зубы.

«Духи предков, ну до чего же хорошо быть живым!»

Скрипач до сих пор не мог понять, как это его не убило взрывом. Огонь, столбы песка чуть ли не до небес, оглушительный грохот, кровь из носа и ушей.

Он с трудом перевел дыхание. Тело того, кто придавил его собой, было странно высохшим и щуплым.

Быть этого не может! Скрипач узнал его голос. Ворчливый, рассерженный. И слова, долетавшие сквозь горячий дым:

— Мне пора, но я еще на минутку задержусь здесь. Передай от меня привет Каламу. Не забудешь? Мы с тобой еще увидимся. Рано или поздно ты нас всех увидишь. — Тут говоривший засмеялся и заключил: — Но только не сегодня. А вот твоей скрипке не повезло. Жаль. — И с этими словами он исчез.

Сержант перевернулся на спину. Буря ушла, оставив после себя лишь белую дымку. Скрипач принялся шарить вокруг. Ужасающий, хриплый стон вырвался у него из горла. Он встал на колени.

— Колотун! — закричал сапер. — Худ тебя побери! Где ты, Колотун?

Кто-то подбежал к нему и опустился рядом на землю.

— Ты чего это поминаешь Худа? По-моему, ты улизнул из-под самых его врат.

Скрипач не сразу узнал Спрута. Тому тоже здорово досталось.

— Слушай, он был здесь. Он… а откуда у тебя кровь? Ранен?

— Есть немного. Правда, мне повезло: я оказался дальше, чем ты. Не могу сказать то же самое про Раналя. Под ним убило лошадь. Теперь ковыляет пешком.

— Эта кровь…

— Да, — перебил его Спрут и хищно улыбнулся. — Я его учу уму-разуму.

Послышались крики. К ним сходились остальные солдаты. Все пешие.

— …убить наших лошадей! Мерзавцы!

— Сержант, вы живы? Бутылка, иди сюда!

— Убить наших…

— Да успокойся ты, Улыбочка! Или ты предпочла бы валяться здесь вместо лошади сама?

— Сержант, вы слышали взрыв? Мы уж думали: после оазиса все кончилось.

Спрут схватил Скрипача за плечо и поставил на ноги.

— Где лейтенант? — спросил Корик.

— Неподалеку, — уклончиво ответил Спрут.

«Он учил уму-разуму Раналя!»

— А что вообще случилось? — допытывался Корик.

Скрипач оглядел свой взвод. Все целы. Просто чудо.

Спрут сплюнул.

— Что случилось, парень? Да по заднице нам вдарили — вот что случилось. И хорошенько так вдарили.

Скрипач провожал глазами удалявшуюся бурю.

«Ох, Колотун, Колотун… Ну как же так? Даже поговорить не успели».

— Глядите, взвод Скучня подходит!

— Хватит охать и стонать! — прикрикнул на солдат капрал Смоляк. — Соберите все, что уцелело. И подождем, пока не соберется вся рота.

«Молодец. Толковый парень».

— Ну и яма! — удивленно воскликнула Улыбочка. — Сержант, да вы, похоже, погуляли у самых врат Худа и сумели вернуться обратно.

— Ты даже не представляешь, девочка, насколько ты права.

А песнь вздымалась и опадала, подобно приливу и отливу. Сердце Скрипача билось вместе с нею. Прилив и отлив.

«Сколько слез проглотила Рараку! Никакого воображения не хватит. Священная пустыня больше не может удерживать их внутри. Настало время пролить эти слезы».

Прилив и отлив. Песнь его крови. Она продолжается. Она живет.

Они чудовищно ошиблись, выбрав это направление. Но теперь поздно, назад уже не вернешься. Впрочем, ничего удивительного: ну и ночка выдалась, сплошной кошмар. Файелла — последняя уцелевшая колдунья из свиты Корболо Дома — ехала на взмыленной лошади по глубокому и узкому руслу пересохшей реки. Ее сопровождали тринадцать «Истребителей собак».

Она и тринадцать израненных, истерзанных солдат. Все, что осталось от армии Корболо Дома.

Они устроили Леоману засаду. Поначалу все шло как нельзя лучше и обещало такой же удачный конец… если бы не эти проклятые призраки. Они опрокинули засаду, и Файелле с горсткой «Истребителей собак» едва удалось вырваться оттуда живыми.