Дом Цепей

«Я пришел в Рараку, ибо верил, что мой отец где-то здесь. Или же он был тут совсем недавно. Я стремился найти его след».

Королева Грез утверждала, что Озрик пропал. Что это значит? Бесследно исчез? Но как? И почему? Л’орик жаждал получить ответы на эти вопросы.

Куральд Тирлан родился, всколыхнув собой Тьму. С тех пор этот древний магический Путь протянулся во многих направлениях. Он стал доступным смертным, которые называли его Тиром. А еще раньше они проникли в пределы другой его ветви — Телланна.

Когда-то Телланн был очень силен в Семиградье. Он и сейчас сохранил немалую часть своего могущества, только ушел вглубь, затаился. Куральду Тирлану повезло гораздо меньше. От него остались лишь разрозненные куски, напоминающие узкие щели, куда не протиснуться.

«Не стоит тратить силы на проникновение в Тирлан. Воспользуюсь лучше Телланном», — решил для себя Л’орик и встал.

Решение это было сопряжено с изрядным риском. Чародей снял телабу и остановился перед сундуком. Замка в сундуке не было; магические заклинания оберегали его содержимое куда надежнее, отбивая у любопытных всякую охоту поднять крышку. Л’орик щелкнул пальцами, временно устраняя защиту, и открыл сундук.

Внутри блестели белой эмалью доспехи тисте лиосан. Л’орик уже не помнил времени, когда на них не было ни единой царапины и вмятины. Тут же его ждали белый шлем с забралом и кожаной подкладкой и черная железная кольчуга. В деревянных ножнах дремал легкий меч с узким лезвием.

Л’орик надел доспехи, потом шлем, накинув поверх телабу с глубоким капюшоном. Облачившись, он прицепил к поясу оружейную перевязь. И остановился, словно бы оценивающе глядя на себя со стороны.

Маг ненавидел сражения. В отличие от своих соплеменников тисте лиосан, он не был скор на суждения и не придерживался их жестокого и упрощенного взгляда на мир, исключавшего любую неопределенность. Л’орик не верил в порядок, который держится на острие клинка. Да, меч, бесспорно, вносил ясность, да вот только очень часто она имела привкус поражения.

Облачиться в доспехи Л’орика заставила необходимость. Как и поражение, она имела горький привкус, но иного выбора сейчас просто не было.

И вновь ему предстояло пройти по развалинам города, не привлекая к себе внимания смертных, находящихся под неусыпным взглядом пустынной богини. Ее гнев был надежнейшим союзником Л’орика.

Он покинул шатер. До заката оставалось не больше колокола.

Когда Л’орик добрался до рощи Тоблакая, малиново-красное солнце успело уже скрыться за завесой Вихря. Фелисин спала в шатре, который они поставили напротив вырезанных Тоблакаем статуй. Маг не стал ее будить. Взглянув на двух неподвижно застывших теблорских воинов, он остановился перед каменными ликами богов.

Их духи давно покинули это место (а может, и вообще никогда здесь не появлялись). Загадочные т’лан имассы, которых Тоблакай упрямо называл своими богами. Тем не менее они освятили поляну (только вот для чего?). Телланн, их магический Путь, еще сохранял здесь свое присутствие, но от него осталась лишь узенькая щелочка. Этого Л’орику было вполне достаточно.

Усилием воли чародей расширил щель и ступил внутрь…

Л’орик оказался на илистом берегу большого озера. Сапоги по щиколотку утопали в чавкающей жиже. Его сразу же облепили тучи насекомых. Над головой серело затянутое облаками небо. Воздух пах поздней весной.

«Я попал не в то место… или не в то время, — подумал маг. — Когда-то в древности Рараку была такой».

Он обвел глазами местность. Берег озера окаймляла стена камышей, покачивающихся на слабом ветру. Дальше начиналась равнина, которая тянулась до гряды невысоких холмов. Среди травы стояли редкие, но удивительно красивые деревья. Их облюбовали крикливые белокрылые птицы.

В камышах мелькнула чья-то тень. Л’орик потянулся к мечу. Тень мелькнула снова. Гиена. Такие водились к западу от Арэна, а еще — близ Карашимеша. Эта была крупнее своих далеких собратьев. Гиена подняла голову, сощурила глаза и стала принюхиваться.

Ло’рик предупреждающе взмахнул мечом. Услышав свист рассекаемого воздуха, гиена стремительно развернулась и исчезла в камышах. Судя по их качающимся верхушкам, она держала путь к холмам.

Л’орик убрал оружие и решил воспользоваться проходом в камышах, оставшимся от гиены. Подойдя ближе, он наткнулся на сильно обглоданный труп, который хищные звери и птицы истерзали почти до неузнаваемости. Труп был человеческим. Во всяком случае, по росту погибший ничем не отличался от людей; правда, кусочек сохранившейся кожи густо покрывали темные волосы. Судя по всему, неизвестный не был жертвой нападения врагов или зверей, а просто упал и захлебнулся. Посмотрев вокруг, маг нашел голову мертвеца.

Покатый лоб, мощная челюсть без подбородка, широкая надбровная дуга, глубокие глазницы. На черепе оставались клочки волос, длиннее тех, что покрывали тело. Волосы были курчавые, темно-каштанового цвета.

«Больше похоже на обезьяну, чем на т’лан имасса, — мысленно рассуждал Л’орик. — Затылок явно маловат, зато пропорции тела вполне схожи с человеческими. Что же это за народ?»