Дом Цепей

Поначалу Фебрила поразила чудовищность замысла Энкура. Видя его растерянность, Святой Защитник сказал: «Пепел и мертвецы — самые надежные хранители тайн». И Фебрил исполнил повеление наставника, в последний раз продемонстрировав фалах’ду свои верность и мужество… Удар, нанесенный Энкуром по мезланам, был ощутимее любых их потерь в сражениях. Узнав о содеянном, Дассем Ультор пришел в неописуемую ярость и приказал предать Святого Защитника самой мучительной казни.

Но Фебрил недолго чувствовал себя героем. Его родители — люди знатные, образованные и привыкшие мыслить независимо — сначала не могли поверить, что их сын превратился в разрушителя и убийцу. Напрасно Фебрил уверял их, что всего лишь выполнял приказ и сам никого не убил. В присутствии всех слуг отец и мать объявили: они отрекаются от сына и более не желают видеть его в своем доме… События той страшной ночи бедняга не помнил. Разум вернулся к нему лишь утром, когда Фебрил обнаружил, что убил своих родителей, а также всех слуг и стражников в доме. Нет, не руками, но при помощи чародейства. Но он не совладал с силой, пробужденной древним магическим ритуалом. Эта сила ударила и по самому Фебрилу, превратив его в дряхлого, согбенного старика с морщинистым лицом и хрупкими костями.

Солдаты Энкура искали его по всему Угарату, но никому и в голову не пришло останавливать старца, что вышел из городских ворот и поплелся неведомо куда.

Такое не прощается.

Нет, не прощается. Слова, твердые как камень. Даже еще тверже. Однако Фебрил так и не смог решить, в скольких преступлениях он повинен — в двух или трех. Он знал, что на его совести убийство родителей и слуг. Знал, что бросил Энкура на произвол судьбы. Но насколько сам Фебрил причастен к уничтожению знаний и истреблению ученых? Перед тем, что сотворил Святой Защитник, меркла даже резня, учиненная т’лан имассами в Арэне. Имя бывшего фалах’да в одинаковой степени стало проклятием и для семиградцев, и для их поработителей. Так два или же все-таки три злодеяния совершил Фебрил?

А ведь эта сучка все знает. Она выведала все его секреты. Пусть он сменил имя и вместо верховного мага Ильтара стал Фебрилом, пусть она увидела его уже стариком, а не молодым и цветущим красавцем, полным одинакового вожделения к женщинам и мужчинам. Она легко смела все его защитные стены, проникла во все тайны и заглянула в самые глубокие колодцы его души.

Такое не прощается.

Любому, кто проведал его тайны, непозволительно жить дальше. Фебрил не желал быть уязвимым ни для кого, в том числе и для Ша’ик. В особенности для Ша’ик.

Ее нужно убрать, даже если ради этого и потребуется войти в сговор с ненавистными мезланами. Фебрил давно уже раскусил Корболо Дома. Что бы ни говорил этот напанец сейчас, его замыслы простирались намного дальше мятежа. Размах у него поистине имперский… А Маллик Рэл? Этот жрец-джистал, служитель древнего Маэля, нынче держал путь в Арэн, чтобы добровольно сдаться. Расчет прост: его сочтут важной птицей и отправят прямиком в Унту, пред светлые очи императрицы.

А потом начнется лицедейство. Этот изворотливый змей ловко все перевернет, поставит с ног на голову. Скажет, что Корболо Дом пошел лишь на мнимое предательство, дабы изобличить врагов Малазанской империи. Или состряпает еще какую-нибудь несусветную чушь. Фебрил был уверен: Корболо Дом мечтает о победном возвращении под имперское крыло и получении титула верховного кулака Семиградья. Маллик Рэл постарается наплести небылиц, и получится, что Дом — вовсе не истребитель Колтейна и Седьмой армии, не вешатель арэнских солдат, а благородный защитник Малазанской империи. Всю вину за бойню спихнут на покойного Пормкваля. Если императрица откажется верить в подобные россказни… жрец-джистал придумает что-нибудь еще или попросту исчезнет. У Корболо наверняка есть свои люди во дворце Ласин, и все происходящее сейчас в Рараку — лишь часть разветвленной сети.

«Рано или поздно я разрушу твои замыслы, Корболо Дом. Мое спокойствие и отрешенность — мнимые. В наших с тобой отношениях все насквозь фальшивое. Мы только и делаем, что обманываем друг друга».

Фебрил миновал окраину города и теперь брел по тропе, по которой давно уже никто не ходил. Под ногами похрустывали сухие пальмовые листья. Теперь на них обозначатся его следы. Не беда: головорезы Корболо приложат немного усилий и вновь придадут тропе прежний вид.

Поворот вывел его на круглую полянку. Когда-то там был колодец, от которого теперь осталось лишь каменное ограждение. Возле камней стоял Камист Релой. Лицо его скрывал глубокий капюшон. Коварного мага окружали четверо наемных убийц Корболо.

— Поздновато ты пожаловал, — вместо приветствия прошипел Камист Релой.

— Я что, похож на резвого жеребенка? — огрызнулся Фебрил. — Ты уже начал приготовления?

— По-моему, тебе виднее, когда их начинать. Эти знания принадлежат тебе, а не мне.

Фебрил что-то пробурчал себе под нос и махнул скрюченной рукой:

— Ладно. Время еще есть. Ты в очередной раз напомнил мне о необходимости терпеть глупцов.