Дом Цепей

— Не смею больше вас задерживать, капитан Кенеб.

— Мне… мне очень жаль, что так вышло…

Но Тавора уже повернулась и пошла прочь. Только Гамет расслышал, как женщина негромко пробормотала:

— Теперь слишком поздно сожалеть.

Она была абсолютно права. Наверное, даже самый тупой новобранец уразумел зловещий смысл знамения. Ребенок, ступающий по следам адъюнктессы. А в поднятой ручонке — человеческая кость, выбеленная солнцем. Солнцем пустыни.

— Худовы яйца, зажаренные на вертеле!

Струнка толком не понял, по какому поводу столь заковыристо выругался Спрут. Впрочем, поводов хватало.

Коренастый сапер запихнул свой мешок под грубо сколоченный дощатый топчан. Конюшня, наспех превращенная в казарму, стала временным пристанищем для восьми взводов. Воздух был насквозь пропитан солдатским потом и… неподдельным ужасом. У задней стены, где прорыли канавку для того, чтобы справлять туда малую нужду, какой-то новобранец выворачивал из себя остатки обеда.

— Слушай, приятель, давай выйдем во двор, — сказал Спруту Струнка. — Я позову еще и Геслера со Скучнем.

— Я бы лучше пошел куда-нибудь и надрался по самые брови, — ответил сапер.

— Это еще успеется. А сначала нужно кое о чем потолковать.

Увидев, что Спрут мешкает, Струнка встал со своей койки и подошел к нему.

— Поверь, дело важное. Из-за пустяка я бы не стал тебя звать.

— Ну ладно. Идем… Струнка.

По дороге к ним присоединился Ураган. Он только посмеивался, глядя на землистые лица новобранцев. Многие из них лежали на койках, закрыв глаза, и шептали молитвы.

Во дворе было пусто. Лейтенант Раналь, показавший на плацу свою полную никчемность, отсиживался в доме. Все, кого Струнка позвал на разговор, хмуро поглядывали на сержанта. Знамение взбудоражило и их тоже, бывалых, много чего повидавших и испытавших солдат. Можно, конечно, попытаться объяснить все случайным совпадением. Только уж слишком много этих случайностей, и все они выстраиваются в одну зловещую цепь.

«Кто такая, по сути, Тавора? — думал Струнка. — В военном деле она — ребенок. Ребенок, ведущий нас к смерти. И не случайно в руке у малыша оказалась бедренная кость. Это символ нашего похода под палящим солнцем пустыни. И каково теперь будет идти новобранцам, когда они ясно увидели, что за участь их ждет?»

Молчание затягивалось. Наконец рыжебородый Ураган не выдержал.

— Только не пытайся убедить нас, Струнка, что даже у врат Худа остается надежда и можно все повернуть в свою пользу. Три легиона перепуганных парней и девок. А мы ведь еще даже не выступили из Арэна!

— Знаю, — оборвал его сержант. — Потому и позвал вас сюда. Есть у меня кое-какие соображения. Просьба такая. Я буду говорить, и чтоб меня не перебивали. Когда закончу, так и скажу. Согласны?

Скучень обернулся назад, смачно сплюнул и поинтересовался:

— Ты никак из сжигателей мостов?

— Бывший. Это что-то меняет?

Сержант Шестого взвода усмехнулся.

— Многое, Струнка. Потому что тебя-то я буду слушать.

— Мы тоже, — вставил Геслер.

Ураган молча кивнул.

— Ну а ты будешь? — спросил Струнка у Спрута.

— Только потому, что это ты, а не Колотун. Вот так-то, Скрипач. Прошу прощения, Струнка.

Услышав эти имена, Скучень изумленно уставился на бывшего сжигателя мостов и снова сплюнул.

— Спасибо за доверие.

— Можешь не благодарить, — слегка улыбнувшись, ответил Спрут.

— Начну я с одной истории. Связана она с адмиралом Ноком. Правда, тогда он еще не был адмиралом, а командовал полудюжиной больших кораблей. Если кто из вас и слыхал эту байку, потерпите. Потом вы поймете, для чего я ее рассказываю… Так вот. Шесть кораблей, плывших навстречу картульскому флоту. А в составе флота были три пиратские галеры, благословенные жрецами Д’река. То бишь Червя Осени. Конечно, вы и без меня знаете второе его имя. Это я так уж его назвал, для пущего впечатления… Подплыв к Напанским островам, флот Нока подошел к устью реки Кулибор, чтобы запастись пресной водой. Так делали все корабли, когда плыли к острову Картул или дальше.

Набрали они, значит, воды, составили бочки в трюмы и благополучно отчалили. Где-то через полдня хода помощник кока на флагманском корабле решил приготовить пищу на свежей водичке. Откупорил бочку, а оттуда выскочила… змея. И не какая-нибудь, а белая паральта! Вползла по его руке и вцепилась парню зубами прямо в левый глаз. Бедняга с воплями бросился на палубу. Змея так и висела на нем, не разжимая зубов. Едва добежав до палубы, помощник кока рухнул замертво, весь белый, словно выжженный солнцем двор. Паральту, разумеется, убили, но толку-то.

Нок тогда был еще молод, посчитал происшествие досадной случайностью и даже думать об этом забыл. Но вскоре до него стали доходить слухи, что матросы и офицеры умирают от жажды. Мыслимое ли дело, когда трюмы кораблей полны пресной воды? Нок самолично принес на палубу бочонок и открыл его.

Струнка замолчал, обводя глазами товарищей. По их лицам было видно, что историю эту они слышали впервые.