Дом Цепей

Сержант Струнка шел вдоль борозды, поправляя ее где надо. Солдаты робко подтягивались вперед. Больше никто не переговаривался, не ухмылялся и не толкался. В пыльном воздухе были слышны лишь приказы офицеров, однако теперь командирам уже не требовалось надрываться, напрягая голосовые связки. Четырехтысячная толпа медленно превращалась в легион.

Новобранцы молча глазели на дымящуюся воронку, оставленную взрывами, и на невесть откуда явившегося безумца, который застыл перед ними с поднятой «шрапнелью».

Гамет подошел к Спруту.

— Ты что, в самом деле убил аристократа? — тихо спросил он, не сводя глаз с преображающегося легиона.

— Таким, господин кулак, не шутят. Убил.

— Он пришел в Арэн с «Собачьей цепью»?

— Да.

— И ты тоже?

— Я шел с ними, пока мне в плечо не вогнали копье. Тогда вместе с ранеными попал на «Силанду». По правде говоря, Ленестро был у меня в списке вторым. Под первым номером значился его дружок, Пуллик Алар. Но до того я не добрался: сбежал, зараза, вместе с Малликом Рэлом. Ха! Думают, что улизнули от меня. Ничего, это мы еще посмотрим.

— Вижу, ты опытный солдат. Я буду рад дать тебе под начало взвод.

— Нет уж, господин кулак. Спасибочки. Никудышный из меня командир. Да и зачислен я уже во взвод к Струнке. Вот он пущай и командует.

— А откуда вы с ним знакомы? — поинтересовался Гамет.

Спрут прищурился.

— Разве я говорил, что мы знакомы? В первый раз увидел его сегодня… С вашего разрешения, пойду к себе во взвод. Струнка уж, поди, заждался моего поцелуя.

Не прошло и получаса, как Восьмой легион Гамета стоял, построившись безупречно ровными шеренгами. Адъюнктесса Тавора молча глядела на солдат. Спрут и Струнка давно вернулись в свой взвод, лишив ее возможности поблагодарить их за наведенный порядок.

Чувствовалось, что в голове адъюнктессы созрело какое-то решение. Обернувшись назад, она жестом подозвала к себе Тина Баральту и Блистига. Вскоре они уже стояли рядом с Гаметом. Невыразительные глаза Таворы остановились на Блистиге.

— Ваш легион дожидается своей очереди на главной улице?

Краснолицый Блистиг кивнул.

— Так точно. Ныли и сетовали на жару, госпожа адъюнктесса. Но «ругань» их быстро охладила.

— А ваши, кулак Баральта? — спросила Тавора, переводя взгляд на бывшего командира «красных клинков».

— Тоже поуспокоились.

— Когда я закончу смотр Восьмого легиона и он покинет плац, настоятельно рекомендую вводить сюда своих солдат не всех разом, а роту за ротой. Сначала входит и строится первая, затем вторая и так далее. Пусть это займет больше времени, но зато не повторится столпотворение, которое мы совсем недавно наблюдали… Кулак Гамет, вы удовлетворены построением своего легиона?

— Вполне удовлетворен, госпожа адъюнктесса.

— Я тоже. Теперь можете…

Тавора не договорила, заметив, что все три командира глядят не на нее, а куда-то мимо. Солдаты Восьмого легиона по-прежнему стояли не шевелясь. Они тоже видели, что творится за спиной у адъюнктессы и буквально затаив дыхание наблюдали за происходящим. Гамет тщетно силился сохранить невозмутимое выражение лица. Не выдержав, женщина обернулась назад.

Неизвестно откуда на плацу вдруг появился малыш не более двух лет от роду. Он очутился на том самом месте, где недавно стояла Тавора. Ржаво-красная телаба волочилась по земле, словно королевская мантия. Чумазое загорелое личико венчала копна белокурых волос. Невинное дитя с любопытством разглядывало шеренги солдат. И в то же время чувствовалось, что ребенок кого-то ищет.

В гуще солдат раздался сдавленный кашель, а затем из строя вышел офицер. Едва заметив его, малыш сразу же радостно заулыбался и затряс длинными рукавами телабы, скрывавшими его ручонки. Наконец ему удалось выпростать правую ручку, в которой была зажата… большая человеческая кость. Офицер так и застыл на месте.

Казалось, сам воздух над парадным плацем зашипел от сдавленных вздохов солдат.

С трудом сдерживая дрожь, Гамет обратился к офицеру:

— Капитан Кенеб. Пожалуйста, заберите своего ребенка, пока он не разревелся.

Густо покраснев, Кенеб отсалютовал дрожащей рукой и шагнул к мальчугану.

— Неб! — радостно завопил тот, когда капитан взял его на руки.

— Идемте со мной, — велела Гамету Тавора.

Вдвоем они подошли к незадачливому офицеру.

— Значит, вы и есть капитан Кенеб?

— Т-так точно, госпожа адъюнктесса. Прошу прощения, нянька опять не уследила за этим пострелом. А он вечно норовит куда-нибудь сбежать. Тут неподалеку кладбище есть. Разрытое.

— Так это ваш ребенок? — довольно резко осведомилась Тавора.

— Волею судеб, да. Сирота из «Собачьей цепи». Историк Дукер отдал его на мое попечение.

— Как звать?

— Ковырялка.

— Ковырялка? Что за странное имя?

— Ну… это лишь временно, госпожа адъюнктесса, — виновато пожимая плечами, ответил капитан. — Пока что оно здорово подходит малышу.

— И Восьмому легиону. Что ж, капитан, несите ваше сокровище обратно к няньке, а завтра прогоните эту растяпу и наймите другую, повнимательнее… Или даже трех. Надо понимать, мальчик поедет с обозом?

— Так точно, госпожа адъюнктесса. У него ведь никого здесь нет. А в обозе все-таки семьи, другие дети.