Дом Цепей

Голова Ша’ик глухо ударилась о спинку трона. Избранница побледнела. Исчезнувший румянец — это все, что сумел разглядеть Геборик. Однако он представлял, какое ошеломление написано сейчас на лице Фелисин-старшей. Ее изумление передалось и ему тоже, хотя Призрачные Руки мог лишь догадываться, что за чувства бурлили сейчас в душе младшей из отпрысков дома Паранов.

Л’орик, не заметивший этих перемен, продолжал:

— Быстрого Бена сделали высшим магом. Судя по всему, уцелевшие сжигатели мостов через магический Путь отправились в Даруджистан, но полной ясности на сей счет у моего человека нет. Тела Скворца и его погибших товарищей были перенесены… куда бы вы думали? На Семя Луны! Но самое удивительное — тисте анди покинули свой летающий дом. Представляете? Аномандер Рейк сошел на землю! — Л’орик был не на шутку взбудоражен подобными известиями. Он аж вздрагивал, судорожно хватая ртом воздух. — И последнее. Скворца убили не враги, а некий командир из окружения Каладана Бруда. То было предательство, имевшее своей целью разрушить союз.

— Не сомневаюсь, что убийце Скворца это удалось, — скрипуче рассмеялся Корболо Дом.

— Но остается еще Быстрый Бен, — напомнил Камист Релой. Его руки безостановочно елозили по коленям. — А если Тайскренн отправит чародея на помощь Таворе? Три тысячи солдат Дуджека — тоже сила, даже если их поведет кто-то другой.

— Они подавлены не меньше своего командира, — возразил ему Л’орик. — Там уже начались разброд и шатание. Один из таких… колеблющихся и стал моим шпионом.

— А куда подевался Калам Мехар? — спросил Камист, разглядывая свою тень на стене. — Его тоже не следует сбрасывать со счетов.

— Калам без Быстрого Бена — пустое место, — возразил ему Корболо Дом. — А учитывая, что его любимый Скворец мертв, — тем более.

— А если Калам и Быстрый Бен сообща где-то затаились? Что тогда? — налетел на него Релой.

Напанец-полукровка лишь равнодушно пожал плечами.

— Учти: Скворца лишили жизни не мы. Сейчас все мысли Быстрого Бена и Калама наверняка заняты тем, как бы отомстить убийце. Этой парочке уж точно не до нас. Не надо потакать напрасным страхам.

— Выйдите все! — вдруг раздался звонкий голос Ша’ик. — Все, кроме Геборика! Немедленно!

Недоуменно переглядываясь, присутствующие начали подниматься с подушек.

— И мне тоже уйти? — уточнила Фелисин-младшая.

— Да, доченька.

— Избранница, но есть весьма неотложные вопросы, касающиеся нового Высокого дома, появившегося в Колоде Драконов, а также последствий, которые сие за собой повлекло.

— Ничего страшного, это вполне подождет до завтра… Расходитесь!

Вскоре в Тронном зале не осталось никого, кроме Геборика и Ша’ик. Некоторое время она молча смотрела на старика, а затем спустилась с трона. Подойдя к Геборику, Избранница рухнула на колени. По блеску ее лица он понял, что оно мокрое от слез.

— Мой брат жив! — всхлипнула Фелисин-старшая.

Она вдруг уткнулась Геборику в плечо и затряслась в рыданиях. Старик застыл, не зная, нужны ли сейчас его слова.

Ша’ик плакала долго, очень долго. Все это время Геборик молча обнимал ее невидимыми руками. Несколько раз перед его мысленным взором вставал лик павшего Фэнера, однако старик безжалостно отбрасывал видение. Всхлипывающая девочка (а кем еще была сейчас Избранница Ша’ик?) оказалась для него гораздо важнее. Она рыдала от радости, внезапно узнав, что не одна в этом мире. Фелисин вновь обрела союзника в борьбе против ненавистной Таворы. И все это временно оттеснило на задний план собственные горести Геборика.

Глава восьмая

Добрая половина всех новобранцев Четырнадцатой армии была родом с континента Квон-Тали, то есть из самого сердца Малазанской империи. Юные, исполненные романтических устремлений, они ступили на густо политую кровью землю Семиградья, вряд ли до конца сознавая, что теперь настал их черед приносить жертвы, продолжая то, что начали некогда отцы и деды. Самое страшное в войне — не число погибших на полях сражений. Война ужасна тем, что неизменно затягивает в свой водоворот каждое новое поколение, заставляя эти невинные души продолжать кошмар, к которому сами они не имеют никакого отношения.

Имригин Таллобант. Мятеж Ша’ик, или Иллюзии победы