Доктор Смерть

– «Какой?»

– Почему «какой?»? Подумай лучше.

– Какой мальчик? Я!

– Подожди! Вопрос «какой?» можно отнести к слову «умный». Какой мальчик? Умный! А «я» отвечает на вопрос… На какой вопрос отвечает «я»?

– На вопрос «какой мальчик»?

– Нет! Давай подумаем вместе. «Мальчик» – это существительное?

– Да!

– Что обозначает существительное?

– Предмет!

– Правильно, Кирилл! Существительное обозначает предмет, а также лицо или явление. На какой вопрос отвечает существительное?

– На «кто?» или «что?», Светлана Евгеньевна.

– Правильно! Кто? Мальчик! Значит и местоимение «я» отвечает на вопрос…

– «Какой?»

– Ну почему же «какой?», Кирилл? Я же сказала, что местоимение «я» называют местоименным существительным. Су-ще-стви-тель-ным! А ты сказал, что существительное отвечает на вопрос «кто?» или «что?». Кто?

– Мальчик.

– Правильно! Какой мальчик?

– Я!

– Садись, Барканский. И запомни, что местоимение «я» отвечает на вопрос «кто?». Кто? Я! Даже песня такая была: «Если не я, то кто же?».

Глава седьмая. Квипрокво̀

Некоторые пациенты не просто поражали, а убивали наповал своим наивным идиотизмом. Вроде бы взрослые, адекватные люди, а как дело дойдет до здоровья – начинают выкидывать такие фокусы, что хоть «караул» кричи. Взять, хотя бы, господина Гасанова. Деловой человек, секонд-хенд из Европы гонит вагонами (а ведь это занятие большого ума требует!), в бизнесе все у него расписано, как по нотам… Но при всем этом он не способен регулярно принимать назначенные ему препараты, которых всего три, причем два из них принимаются один раз в сутки. В результате имеем то понос, то золотуху, точнее говоря – то сильный приступ стенокардии, то гипертонический криз, а иногда и то, и другое разом.

– Юнус Алекперович! – ахнул Кирилл, едва взглянув на входящего в кабинет Гасанова. – Вам не сюда, вам в приемное надо!

Сказать, что пациент выглядел нехорошо, означало не сказать ничего. Более уместным было бы выражение «краше в гроб кладут». Бледный, на лбу испарина, губы синие, руки подрагивают, ноги еле ходят. С одной стороны сын под руку поддерживает, а с другой – какая-то незнакомая Кириллу восточная женщина средних лет, наверное, дочь или невестка.

– В приемное потом, – тихо сказал Гасанов. – Успеется. Сначала хочу с вами поговорить.

Усадив его на кушетку, женщина вышла из кабинета, а сын остался – сел рядом с отцом, не давая ему завалиться на бок.

– «Скорую» надо было вызывать! – строго сказал сыну Кирилл.

– «Скорая» неизвестно куда увезет, – ответил сын. – Они в последнее время какие-то дурные стали, везут туда, куда им начальство скажет. Не договоришься, на все один ответ: «у нас инструкция». А отец привык здесь лечиться, он здесь всех знает и его все знают. Да и разве моя машина хуже «скорой»? Шевроле персональной сборки.

Внедорожники Шевроле Тахо собирались на одном из местных автозаводов. Желающие расстаться с энной суммой денег, могли лично наблюдать за сборкой автомобиля, который им предстояло купить. Эта неофициальная услуга называлась «персональной сборкой».

– «Скорая» вашего папу на носилках бы транспортировала, а не пешком, – заметил Кирилл, щупая пульс пациента.

– Организуем! – пообещал сын и умолк под строгим взглядом отца.

Обычно врачи сначала расспрашивают пациентов, а затем уже приступают к осмотру. Кирилл поступал иначе – сначала устраивал общий осмотр – оценивал пульс, измерял давление, выслушивал легкие и сердце, щупал живот, смотрел нет ли отеков на ногах – и лишь затем переходил к расспросам. Этому его научил один доцент во время переподготовки в кардиологи.

– Пациенты зомбируют нас своими жалобами, – говорил доцент. – Мы идем на поводу у их жалоб и потому совершаем диагностические ошибки. Сначала нужно осмотреть пациента, составить общее представление о его состоянии, а потом уже слушать жалобы.

Когда Кирилл надавил рукой на живот, пациент вздрогнул.

– Болит? – спросил Кирилл.

– Здесь болит, – Гасанов положил руку на середину груди. – А там – так, пустяки, у меня же колит хронический.

– Очень острое кушает, – пожаловался сын. – Без перца и чеснока за стол не садится.