Доктор Смерть

– Но я настойчиво предлагал госпитализацию, – продолжал Кирилл, – а после того, как пациент наотрез отказался, попросил Эльвиру Эвальдовну передать актив в поликлинику…

– А она забыла это сделать! – вставил главный врач. – А вы не проконтролировали!

– Контролировать старшую медсестру?! – притворно удивился Кирилл. – Простите, но это функция заведующей отделением. А Эльвиру Эвальдовну вообще лишний раз лучше не трогать, она чуть что срывается в истерику. Я информацию передал, в карте про актив указал, а дальше уже не мое дело.

– А чье же тогда?! – ехидно поинтересовался Марат Светланович.

Напросился – и огреб по полной программе. С мужеством приговоренного к смерти, которому нечего терять, Кирилл объяснил главному врачу, что руководитель из него, как из дерьма пуля и посоветовал валить с руководящей работы пока в шею не поперли. Марат Светланович от неожиданности оцепенел, так что до истеричного вопля: «Вон отсюда!» Кирилл успел сказать ему все, что хотел. Ну и дверью уходя хлопнул знатно – как из пушки выстрелил. Уходить – так с музыкой.

После недельного хождения по медицинским учреждениям Кирилл понял, что другой работы он в Калининграде не получит. По телефону отвечали, что кардиологи требуются и приглашали на собеседование, на котором сразу же давали от ворот поворот. Никто из потенциальных работодателей не удосужился вникнуть в суть дела и понять, что Кирилл не был ни в чем виноват. Покойный Гасанов жаловался на боли в груди, обострения язвенной болезни у него не было уже несколько лет (во всяком случае так выходило по амбулаторной карте), болезненность живота при пальпации была небольшой и, что самое главное, пациент сам отказался от госпитализации. А если бы согласился, то в стационаре его бы обследовали с ног до головы и нашли дырку в желудке… Это же не халатность, а типичное квипрокво̀,[11] как выражался в подобных случаях отец.

«Ну и ладно! – сказал себе Кирилл. – Не на «скорую» же идти! Да и туда, скорее всего, не возьмут. Загостился я на Балтике, пора возвращаться домой».

Родители пребывали в неведении. Кирилл им о случившемся не рассказывал, а местные средства массовой информации (не иначе как благодаря стараниям Сергея Сергеевича) это дело не освещали. В телефонном разговоре с отцом Кирилл сказал, что без дяди Миши здесь стало совсем тухло, перспектив никаких и вообще он соскучился по родным людям и родным местам. Отец пообещал «организовать место» в областном кардиологическом диспансере.

За перенесенные страдания Кирилл вознаградил себя двухдневным прощальным туром по полюбившимся ему заведениям Калининграда. Попрощался так качественно, что едва успел на свой утренний рейс до Домодедова.

«Какой-то я невезучий, – грустно думал Кирилл, пока самолет набирал высоту. – Стараюсь-стараюсь, все делаю, как положено, а выходит боком… Ну что за непруха?! Сглазили меня, что ли?..».

Вообще-то он не верил в сглазы и прочую мистику, но при таких раскладах впору и поверить.

На подлете к Домодедову мысли приняли другое направление. Не так уж все и плохо, правда дядю Мишу очень жаль… Кардиологического опыта набрался? Набрался. Деньжат подкопил немного? Подкопил, особенно с учетом того, что получил от Гасанова-младшего. Пожил в красивом городе, хорошо его изучил, интересно было… Руководство научно-практической группой – полезный штрих в биографии. Ну и характер закалился, это тоже полезно. Разумеется, все могло бы сложиться более благоприятным образом, но менее благоприятным тоже могло. Если бы Гасанов, едрить его растак, ударил чуть левее, то попал бы в чешуйчатую часть височной кости, а она хрупкая… Или мог бы вместо кастета нож взять, а то и волыну, с него сталось бы… Нет, все не так уж и плохо. Надо быть оптимистом.

Глава восьмая. Мир принадлежит оптимистам

Место отец подыскал замечательное – только что созданный в рамках улучшения качества оказания медицинской помощи кабинет для больных с хронической сердечной недостаточностью. Работа спокойная и перспективная в научном плане, то есть – в плане подготовки докторской диссертации, причем находился кабинет под патронажем кафедры терапии, на которой работала мама.

– А скоро и на кафедру можно будет перейти, – обнадежила мама. – Ректор наш долго на своем месте не усидит, у него с новым губернатором отношения не сложились. Тот хотел своего протеже в проректоры по научной работе пропихнуть, но наш через Москву этому помешал. Сражение он выиграл, но войну с губернатором проиграет, разные у них весовые категории. Ты пока осваивайся, Кирюша…

– А кабинет твой со временем можно будет до научно-практической группы развить, – пообещал отец. – Тема-то актуальная. Будет все, как в Калининграде.

– Не надо мне, как в Калининграде, – сказал Кирилл, трижды стукнув костяшками пальцев по столу. – Там начиналось хорошо, а закончилось не очень.

– Что поделать? – вздохнул отец. – Жизнь – сложная штука. У меня, если честно, тоже не все гладко…

– Что такое? – встревожился Кирилл. – Проблемы со здоровьем? Почему я о них не знаю?