Доктор Данилов и медицина будущего

– Мне на вас пожаловалась заместитель главного врача по медицинской части Колбина, – сказал Мехреньгин спокойным, но немного раздраженным голосом. – Пока что – в устной форме. Якобы вы явились в больницу для того, чтобы набрать материал для научной статьи, а на самом деле начали активно вмешиваться во внутренние дела, проводить экспертизу историй болезни, поучать Колбину и, даже, угрожали ей…

– Никаких угроз не было! – твердо заявил Данилов. – И вмешательства, как такового, тоже.

– Может быть я не так выразился, – покладисто сказал начальник отдела. – Не угрожали, а ставили условия…

– На самом…

– Позвольте мне закончить! – Мехреньгин снова повысил голос, но сразу же осекся. – Вы же обсуждали с Колбиной недостатки ее работы?

– Обсуждал, – кивнул Данилов. – В спокойном режиме, с глазу на глаз, с предупреждением, что я не намерен выносить сор из избы. Историй болезни я изучал в рамках своей работы…

– А что у вас за работа? – поинтересовался Мехреньгин. – По профилю кафедры?

– Конечно же по профилю, – усмехнулся Данилов, – ведь она касается деятельности стационарного скоропомощного комплекса, включающего в себя несколько операционных и реанимационные отделения. Помимо анализа статистических данных я знакомился с организацией работы комплекса и сравнивал то, что есть, с тем, что было, чтобы выявить плюсы. Плюсы, обратите внимание, а не минусы. Я намеревался показать, что скоропомощные комплексы важны и нужны.

– Ну это мы и без вас знаем, – уколол Мехреньгин. – Иначе бы и не открывали их.

– Принимая решение, вы оперировали логическими доводами, которые непременно должны быть подкреплены фактами, – парировал Данилов. – Иначе вас могут обвинить в необоснованном расходе средств. Надо же показать, что комплексы окупаются. В наших условиях, здесь и сейчас.

– Вот бы и показывали, – тоном учителя, объясняющего первоклассникам азы наук, сказал начальник отдела. – А вас не в ту степь понесло… Зачем?

– У вас на подоконнике царапина, – Данилов перевел взгляд на окно. – Бросается в глаза, надо бы закрасить. Можно корректирующей жидкостью, если ничего другого под рукой нет.

– Давайте не будем отвлекаться! – Мехреньгин оглянулся через левое плечо. – Речь идет о вашем поведении…

– Я просто хотел привести наглядный пример, – кротко сказал Данилов. – Я увидел дефект, сообщил о нем вам и предложил способ решения проблемы. Обратите внимание на то, что я не выскочил в коридор и не стал кричать там о царапине, а сказал об этом вам с глазу на глаз. То же самое было и с Колбиной. Я заподозрил, что две истории болезни были переписаны в нужном ключе, и пришел с этим к Колбиной.

– Зачем?

– Как это – зачем? – искренне удивился Данилов. – Начмед должен быть в курсе происходящего в больнице, это раз. А поскольку исправления касались той сферы, которую я изучал, они могли отразиться на моей работе, это два. В общем, я собирался предупредить и обсудить, но меня поняли иначе. Ретивое взыграло.

– Я знаком с вашим послужным списком, – Мехреньгин откинулся на спинку кресла, немного отодвинулся назад и закинул левую ногу на правую. – Он внушает уважение, честно говорю вам об этом. Могу предположить, что в вас тоже играет это самое ретивое и иногда вас тянет заняться административной деятельностью, что приводит к… хм… нежелательным последствиям. Каждый должен заниматься своим делом! Недаром же говорится: «кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево».

– Вот нисколько не тянет! – заверил Данилов. – Я просто считал своим долгом обсудить с руководством болезни те моменты, которые привлекли мое внимание, только и всего. В конструктивно-дружелюбной форме. Больше мне добавить нечего. Если хотите, могу изложить все сказанное в письменном виде…

Окончание фразы «может дойдет до вас, если несколько раз перечитаете» Данилов благоразумно опустил.

– Нет, этого не нужно, – Мехреньгин отрицательно покачал головой. – Письменное объяснение считается документом лишь в том случае, если оно подается по инстанции, руководству, а я вам, как вы справедливо изволили заметить, не начальник. Мне достаточно знать, что вопрос решен и администрация больницы имени Буракова может работать спокойно.

– Я им не мешал и впредь не собираюсь, – Данилов вопрошающе посмотрел на собеседника. – Мы закончили?

– Буквально пару слов – и закончим, – Мехреньгин изменил вальяжную позу на деловую – подался вперед, положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. – Не следует думать, будто департамент не держит руку на пульсе. Мы внимательно наблюдаем за всем нашим хозяйством и держим все под контролем, но сейчас изменился подход. Мы перестали вмешиваться во все подряд и предоставляем учреждениям больше свободы…

У Данилова на этот счет было другое мнение, но он предпочел его не оглашать, чтобы не затягивать бесполезный и нудный разговор.