Доктор Данилов и медицина будущего

– Что в наше время может украсть главный врач? – сказала в пространство Рогожина. – Упаковку дефицитного лекарства из аптеки или мешок крупы из пищеблока? Но на такие мелочи даже конченый крохобор размениваться не станет, риска на рубль, а прибыли на копейку. Возможностей – голый ноль, не девяностые годы на дворе… Чему вы улыбаетесь, Раиса Ефимовна?

– Да так, – усмехнулась Ряжская. – Ничему. Вы, Инна Михайловна, имеете представление о штатном расписании «двойки»?

– Зачем мне это? – Рогожина обожала отвечать вопросом на вопрос и только в общении с шефом избегала так делать.

– Там работает около тысячи врачей и более полутора тысяч среднего и младшего персонала, – Ряжская перешла с обычного тона на менторско-лекторский. Две с половиной тысячи народу! Это же целый полк! Вы представляете сколько «липовых» совместителей можно набрать при таком штатном расписании? А какой там премиальный фонд? – Ряжская мечтательно закатила глаза и покачала головой. – Это же настоящий Клондайк, в который Аркаша обязательно запускал свою загребущую лапу. А вы верите каким-то выдумкам про помощь хохлам. Да сдались ему эти хохлы как вам пингвины!

Народ давно усвоил, что Ряжская зря не скажет и в прогнозах своих не ошибается. Сааков почесал в задумчивости свою плешь и сказал с нескрываемой завистью в голосе:

– Бывает же кому-то счастье! И рыбку съел, и на х…й не сел…

– Храни нас Ктулху от такого счастья, а прочие неприятности мы сами как-нибудь преодолеем, – вставил Данилов, молча наблюдавший за дискуссией.

Сааков махнул рукой – чего, мол, от тебя, бессеребренника, ожидать…

– Руководство Второй градской – весьма заманчивая перспектива, – сказал Данилов Наталье Борисовне, – но таких случаях аудиенцию назначают иначе – звонят на мобильный лично, а не на кафедральный через ассистента.

– Вам видней, – согласилась Наталья Борисовна, работавшая на кафедре третий месяц.

Прежде она работала ведущим специалистом в муниципалитете Выхино-Жулебино, откуда была вынуждена уйти из-за интриг сослуживцев (так, во всяком случае, рассказывала сама). Изменившиеся приоритеты побуждали к спокойной работе в пешей доступности от дома, а на кафедре как раз образовалась вакансия. «С моей фамилией только в медицине и работать!», говорила Наталья Борисовна. Фамилия у нее была самая, что ни на есть, медицинская – Шприц.

У человека с редкой фамилией Мехреньгин была совершенно заурядная внешность – невзрачный блондин с мелкими чертами лица. Средний тип среднего возраста – на вид Мехреньгину было около сорока лет. Должностное величие подчеркивалось надменным взглядом, огромным креслом из тех, которые в обиходе называют «президентскими», и массивной печаткой с изображением львиной головы на безымянном пальце левой руки. «А мужик-то с фанаберией, – подумал Данилов, – предшественник был попроще».

– Вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас вызвал, – сказал Мехреньгин, пропустив мимо ушей даниловское «добрый день»; сесть он тоже не предложил, Данилов уселся на стул по собственной инициативе.

Возможно, следователю, беседующему с подозреваемым в совершении какого-то противоправного деяния, уместно начинать разговор с подобной фразы – вдруг собеседник сдуру признается в чем-то, неизвестном следствию. Но чиновнику полагалось вести себя иначе и, конечно же, отвечать на приветствия тех, кого он к себе пригласил. Именно «пригласил», а не вызвал, потому что для сотрудника кафедры Первого Московского медицинского университета имени Боткина, совсем недавно называвшимся академией, чиновник Департамента здравоохранения, пусть даже и высокого ранга, начальством не являлся. Университет, как и прочие медицинские вузы страны, подчинялся Минздраву и, если уж сравнивать иерархические лестницы, то доцент кафедры находился примерно на одном уровне с начальником отдела департамента.

– Если речь пойдет о руководстве Второй градской, то я сразу же откажусь, – сказал Данилов, не без удовольствия наблюдая за тем, как вытягивается круглое лицо Мехреньгин. – Научная работа мне как-то ближе, да и за чужие грехи отдуваться не хочется.

– Речь пойдет совсем о другом! – нахмурился начальник отдела. – Мне хотелось бы узнать, на каком основании вы терроризируете администрацию больницы имени Буракова.

– Я? – Данилов изобразил лицом величайшее удивление. – Терроризирую? Администрацию больницы имени Буракова? Скажите, а в убийстве президента Кеннеди вы меня, случайно не подозреваете?

– Бросьте ваши шуточки! – рявкнул Мехреньгин, стукнув кулаком по столу. – Тоже мне – развели балаган! Говорите по существу!

– Тон придется сменить и децибелы убавить, а то у нас разговора не получится, – спокойно сказал Данилов, глядя в глаза Мехреньгина, сверкавшие начальственным гневом. – Вы мне не начальник, а я вам не подчиненный. Кстати говоря, на меня и мое начальство голоса на повышает, потому что я этого не люблю. И слова выбирайте, пожалуйста, вы же не триллер сочиняете, а с коллегой общаетесь.

Надо отдать Мехреньгину должное – фишку он рубил слету и мгновенно переключался из одного режима в другой.