Дочь полка 2

«Конечно, ничего нет», — со злостью подумала Катя. — «Фрицы всё пожрали». Она пощупала рукой карман, проверив карандаш и листок. Выпасть они не должны. Девочка потёрла руки и полезла наверх. Давно она этим не занималась. В батальоне так подниматься не приходилось. Но, как говориться, тело помнит. И вот, оно само быстренько карабкается наверх к нужной ветке. Поправив платье, Катя посмотрела вниз, где уже отходили девчонки, чтобы не получить яблоком по голове. Девочка вцепилась руками в ветку и стала трясти. Спелые плоды сразу стали срываться и падать градом на траву. Но падало немного. Было видно, что и тут постарались. Уже деревенские ребятишки полазали. И вот, на ветке уже почти не осталось фруктов. Катя выдохнула и приподнялась:

— Хватит этого? — крикнула она.

— Хватит, Лен! — послышался голос Нади.

— Но ты там оставайся. Сейчас ещё другую потрясёшь, — поддержала сестру Юля.

И снова к Кате пришла ностальгия. Точно также дома её и ещё нескольких ребят загоняли на яблони и груши и заставляли трясти ветки. Это занятие ей нравилось. Было весело лазать по деревьям и устраивать настоящий фруктовый дождь. Правда, веселье заканчивалось на том моменте, когда неожиданно прилетало по голове с верхних веток. Они же тоже слабо, но трясутся. Тогда ребята уже начинали параллельно оглядываться назад и смотреть, не прилетит ли им яблоко или груша. Но смотреть было бесполезно — всё равно прилетало. Только вот не на макушку, а уже в лицо. И также взрослые и старшие ребята кричали внизу «Всё! Хватит пока! Сейчас это соберём, потом ещё натрясёшь!» Но тёплые воспоминания опять прервались суровой холодной реальностью. Внизу послышался низкий мужской голос. «Немец», — догадалась девочка и отодвинула рукой листву, чтобы лучше увидеть оккупанта и добавить его заодно в свой подсчёт. Катя пригляделась к высокому светловолосому солдату. Кто это такой? Вдруг девочку снова начало мутить. На сердце стало неспокойно. Наверное, из-за большой высоты. Она продолжила наблюдать за оккупантом, который бессовестным образом собирал себе в майку яблоки, которые девочка только что старательно натрясла. Её подруги стояли в стороне и исподлобья наблюдали за ним. Фриц сидел к Кате спиной, поэтому она не могла видеть его лица. Но голос и фигура казалась ей знакомой, даже очень. Только где она могла его встретить? Тут немец встал и повернулся к яблоне. Увидев лицо оккупанта, Катя чуть не упала с дерева. Ноги задрожали, сердце заколотилось как бешенное, а к горлу подступил огромный ком. Это был Ханс. Тот самый немец, который первым подошёл к её матери, который назвал Коленьку «хорошим мальчиком». А главное: он жил в одном доме вместе с семьёй девочки. Он знает её в лицо. Хорошо знает. Внутри Кати разгорались два чувства: ненависть и страх. Ей так хотелось его убить. Лично, без сожалений. Чтобы мучился также, как мучилась её родня, как мучилась она. В своих снах и мыслях девочка представляла, как отомстит своим обидчикам. Как им будет плохо. Но жизнь бьёт несправедливо. И теперь, в данной ситуации, плохо будет снова ей. Если Ханс её узнает, (а он узнает), Катю и её новую семью расстреляют. Тогда девочка, наконец, увидит и маму, и папу, и всех своих братиков. Но встретить их ей хотелось совершенно не так.

Всё, задание накрылось. Катя тихонько задвинула листву назад и медленно села на ветку. «Товарищ командир, я провалилась», — мысленно обратилась она к Резанцеву и прислонилась головой к стволу.

Глава 5

«Нужно что-то делать»

Пуля лежала на животе, уткнувшись чёрным носом в высокую траву. Она сама на себя была не похожа: не носилась по всему батальону, как угорелая, не лаяла, не прыгала на бойцов, не вставала на задние лапы. В общем, животное стало полной противоположностью себе. Даже есть отказывалась. Единственным её занятием стало лежание на земле возле выхода из лагеря. Но делала она это не просто так. Пуля вслушивалась в каждый шорох и, если кто-то из солдат возвращался назад, животное поднимало уши, вскакивало и с надеждой смотрело на пришедших. Потом она опускала морду и, скуля, ложилась назад.

— Катюху ждёт, — вздохнув, сказал Николай Лурин и продолжил чистить винтовку.

— А кто её из нас не ждёт? — подпёр голову кулаком Летаев.

— С этим не поспоришь, — наблюдал за собакой Фокин. — Без неё наш батальон какой-то пустой. Непривычно. Уходишь в бой, а она нас тихонько перекрестит и убежит в медпункт помогать. А сейчас…

— Ладно, братцы, осталось немного подождать и сами туда направимся. И Катюху заберём с собой, — успокаивающе сказал Николай и добавил. — Катька у нас не дура, умная девочка. Всё сделает как надо.

Да, неспокойно было всему батальону. Все волновались за самого маленького бойца. Что там с ней сейчас? Справляется ли?

Командир тоже переживал. Он же отправил Катю на это задание. Неохотно, но отправил. Так было нужно. Но от этого ему было не легче. Как всегда, когда сильно нервничает, он стал много курить. Сейчас табак улетучивался до того, как Сорокин до него доберётся. Иван, конечно же это замечал: