Дочь полка 2

— Да всё нормально пройдёт, — подбадривал друга он. — Через несколько дней она уже тут будет. Пулька по ней соскучилась.

Александр ничего не отвечал и наблюдал за бойцами. Конечно он слышал все эти разговоры солдат о Кате. Это всё только подогревало его беспокойство. Он стряхнул пепел с самокрутки:

— Скорее бы она уже отозвалась, и мы туда отправились, — сказал Резанцев то ли другу, то ли себе.

— У неё ещё два дня впереди, считая с этим, — размышлял Иван. — Я думаю, управится.

* * *

Тем временем в Малиновке

Катя почти срослась с яблоней. Она сидела неподвижно, вцепившись пальцами в кору. За это время девочка, кажется, разучилась даже дышать. Настолько было страшно. «Что же делать? Что же делать? Что же делать!?» — думала в панике она. Если Ханс её увидит — всё накроется вместе с жизнями людей. Под подозрение попадут все, с кем она общалась и нет. Жители ведь знают, что она не отсюда. А дальше сценарий весьма предсказуемый — обвинение в партизанстве, понимание того, что неподалёку наши, убийство всех в Малиновке. Всё это девочка прекрасно понимала. Год назад подобное случилось с её домом. Как же она не хотела, чтобы и это место повторило участь Лесково. Но хоронить деревню рано. Нужно было искать выход. Он должен быть всегда.

Катя задрала голову наверх. Чистое голубое небо пробивалось между зелёной шуршащей листвой. Даже погода не ожидает горя. Значит, его и не будет. Сейчас всё лежит на одной девочке. Она закрыла глаза и стала думать. Бежать звать на помощь наших? Это можно было устроить. Разведка каждый день проверяла указанное место на наличие записки. Кате было сказано, если что — написать с просьбой о помощи или то, что она не может выполнить задание, и солдаты тогда подоспеют. Всё, конечно, хорошо. Но тогда батальон нападёт на деревню без подготовки. А это очень плохо. Это тоже самое, что идти вслепую в атаку. А тут мирное поселение. К тому же, девочка согласилась на это задание. Ей было совестно на её первой миссии так трусить. Нет, нужно самой разобраться. Дальше, думай дальше. В голову не приходило ни одной толковой мысли. Только лезли и лезли воспоминания о доме. Этого сейчас только не хватало. Перед глазами появляется тихое село, крыши, над которыми поднимается густой чёрный дым… девочка помотала головой и облокотилась на ствол дерева. А ведь и верно… нужно вспомнить всё, что она знает о Хансе… И девочка перестала отмахиваться от своих воспоминаний.

Лесково. Август 1942 года.

Катя вышла на прогнившее крыльцо, держа в руках пустую корзину. Оккупантов дома не было. Поэтому она быстрее хотела закончить с работой, чтобы побыть дома с мамой и братьями без присутствия этих ненасытных фашистов. Как раньше, в старые добрые и светлые времена. На бельевой верёвке теперь не висели рубашки братьев и платья её и матери. Их место сменила одежда фрицев. Немцы заставляли стирать её с щёлочью. Теперь у всех деревенских женщин, в том числе и её мамы, были на руках сильные ожоги. Кате, слава богу, не удалось пока постирать. Но, наверное, и она скоро будет. Девочка спустилась по ступенькам вниз, подошла к бельевым верёвкам и стала стягивать с них немецкую форму и майки с нацистской символикой. Какое же было желание разорвать это всё и спалить к чёртовой матери. Но это было нельзя. Сразу застрелят. Катя аккуратно складывала одежу оккупантов в корзину и с ненавистью поглядывала на фрицев, спокойно разгуливающих по их земле. «Гады», — проговорила сквозь зубы она и оглянулась, чтобы проверить нет ли никого поблизости. А то за такое и убить могут. Тут она увидела, как к ней навстречу несётся Костя — самый старший из братьев. Мальчик был чем-то напуган. Он добежал до сестры и, даже не отдышавшись, прохрипел:

— Там тётю Машу Картыгину немцы мучают в сарае!

— Как мучают? — ахнула та.

— В сарае! Побежали!

С этими словами мальчик сорвался с места и побежал за дом.

— Стой! — крикнула ему девочка. — Там может быть опасно!

Но её, конечно же, никто не послушал. Она, недолго думая, поставила корзину на ступеньки и кинулась в погоню за братом. Догнала Катя его возле одного из домов. Мальчик стоял и выглядывал из-за лестницы на сарай, который был совсем близко.

— Попался негодник! — схватила его за руку девочка. — Я всё матери расскажу! Тебя тоже могут…

Её слова прервал женский крик. Катя испуганно замерла вместе с Костей и подняла взгляд на старое деревянное здание.

— Пожалуйста не надо! — надрывался голос. — Нет! Нет! Помогите! Бабушка!

Это была Мария. Внучка больной бабы Нины. Тут она снова протяжно закричала.

— Её бьют, наверное, — тихо проговорил Костя.

Тут девочка увидела дядю Игоря. Он изо всех сил пытался вырваться из лап двух немцев:

— Суки! — ругался он. — Не трожте её!!!Ублюдки!

Но немцы лишь гоготали и повторяли:

— Halt die Klappe, du einbeiniges Schwein! (Замолчи, одноногая свинья!).

— Черви! — послышалось из окна дома, возле которого стояли Катя и Костя. Это была баба Нина. Старушка не могла встать с печи и защитить свою внучку. Оккупанты этим и воспользовались. — Маша! — кричала она. — Маша!