Дочь полка 2

Перекрестилась и сама Анна. Тут дверь одного из домов распахнулась. На прогнившее деревянное крыльцо выбежал Коленька. За ним устало вышла одиннадцатилетняя Катя. Она убрала чёрную косу назад и поплелась за братом, который уже спустился по лестнице. Коля сегодня носился по всему селу. А девочке нужно было за ним смотреть. Никакой жизни тебе — следи за братом. Но это, конечно же было преувеличено. Катя имела свободное время. Просто с утра и до обеда нужно было полностью посвящать себя Коле, пока мать хлопотала по хозяйству. Брат маленький, убежать далеко может. А рядом лес. Коленька тем временем побежал к маме, расправив руки. Он врезался в женщину и обнял её за ноги. Ну, куда достал, как говорится. Неподалёку на лавке сидел всеми любимый дядя Игорь. Отложив трость, он мастерил из дерева какую-то фигурку. Она пока была непонятной формы, но умелые руки мужчины быстро сделают шедевр даже из ненужного обрубка доски. Вокруг него кружили дети, в основном мальчики.

— Со звёздочкой, дядя Игорь! — умоляюще говорили они. — Со звёздочкой! Как у настоящего солдата!

— Будет вам звёздочка, — не отвлекаясь от дела говорил тот. — И луна будет.

— Не, дядь Игорь! Луну не надо! Звёздочку только! — стала голосить ребятня.

— Да понял я, понял, — сдул щепки мужчина. — Будет. Всё вам будет.

Катя с интересом наблюдала за этой сценой, пока её брат был с мамой, и гадала, что же он вырежет. Дело понятное — игрушку, связанную с войной. Мальчишкам ведь делает. Но что именно? Пистолетик? А может танк? Скорее всего пистолет. Ребята у них любят в стрелялки играть. Представляют себя с роли солдат и сами хотят на фронт. Матери, конечно, не пускают.

— Вот только пусть явится, поросёнок! — грозилась соседка Люда. — Я его… — тут она замерла с поднятым вверх пальцем. Её румяное лицо побледнело за секунду. На нём отразился ужас.

Катя взглянула на мать, которая застыла словно статуя, прижав к себе Коленьку. Девочка обернулась и увидела большую группу мужчин в военной форме. Это были не наши. «Немцы!» — с ужасом пронеслось у неё в голове. Она видела их впервые. Такие высокие, горластые… Идут так уверенно, будто у себя дома. Катя раньше думала, что они выглядят иначе. Представляла себе крупных монстров. А они по внешности как обычные люди. Но только снаружи. Внутри фашисты были такими, какими их представляла девочка.

Все жители Лесково замерли, наблюдая за фрицами. Впереди всей этой армии шагал светловолосый немец. Он с интересом рассматривал дома и местных, откусывая зелёное яблоко. Тут он остановился, остановилась и вся толпа. Фриц кинул огрызок в одну из изб и, отряхнув руки, громко произнёс:

— Ich dachte, sie iebten wie Schweine in Schlamm. (Я думал, они живут, как свиньи, в грязи).

Из этого всего Катя смогла перевести только слово «schweine» — свиньи. От страха всё забылось. Тут она увидела у них оружие. Девочка прислонила руки ко рту и побежала к матери. Катя прижалась к Анне так сильно, что женщине стало тяжело дышать. Но она ничего не сказала дочери. Наивный Коля пока ничего не понимал. Он с детским любопытством рассматривал фашистов и тыкал на них пальчиком. Катя намертво вцепилась в мать, как и все остальные дети. Дядя Игорь уже не вырезал игрушки. Мужчина встал на одну ногу и выпрямился, опёршись на трость. Сзади него столпились ребята. На лавочке так и остался лежать недоделанный пистолет. Немцы тем временем о чём-то переговорили между собой и разделились. Двое из них направились в сторону Кати и её матери. Девочка почувствовала, как ногти Анны больно впились в кожу.

— Оккупанты проклятые, — сквозь зубы проговорила женщина.

— Оккупанты? — переспросила шёпотом Катя.

К ним подошёл высокий солдат. Девочке он показался очень страшным. Лицо его полностью было покрыто рубцами, один глаз был у него карим, а другой небесно-голубым. Она впервые видела такие глаза. Волосы соломенные, блондинистые. Оккупант усмехнулся, увидев то, как Анна прижала к себе детей. Он стал о чём-то расспрашивать её на грубом немецком языке. Но женщина ничего не понимала. Она стояла и молча смотрела ему в глаза. Вдруг Коля показал на фрица пальцем:

— Питсатет! — крикнул он. — У дяди питсалет!

Все вокруг со страхом уставились на наивного, ничего не понимавшего ребёнка. Что же будет? Немец присел перед Коленькой:

— Guter Junge. (Хороший мальчик), — сказал он скалясь.

Ханс, а именно так звали оккупанта, поселился в доме Камышевых вместе со своими приятелями. Катя никогда не забудет, как первый раз услышала немецкую речь и увидела фашиста. В тот момент она даже не подозревала чем всё это закончится.

* * *