Дочь полка

Мать и братья всё ещё молчали и смотрели на неё. Девочка не могла определить, какие у них были эмоции: печаль, а может стыдно им было? Она опустила голову, и закрыв лицо руками, шагнула назад. Послышался роковой щелчок. Катя открыла глаза и увидела сырую чёрную землю и знакомую проклятую мину. Она не хотела поднимать взгляд на сгоревший амбар и тётю Машу с Любочкой. «Это сон», – сказала сама себе девочка и отпустила ногу.

Шандарахнул гром так, что под сердцем ёкнуло, а дыхание перехватило. Девочка сидела на койке в медпункте. Из операционной раздался стон. Катя встала и поспешно вытерла влажные от слёз глаза и щёки рукавом. Она подошла к столу и взглянула на оставленные там маленькие часы. Пять утра. Секундная стрелка двигалась чуть медленнее, чем обычно. Пришлось завести механизм и вернуть времени нормальный темп. Девочка внимательно окинула взглядом койки: новые раненые уже были. Человек пять точно. Она взяла тряпку, которую они с Мамонтовой сегодня тоже стирали, намочила и последовала к пострадавшим. Все они были почти без сознания. Лица перепачканы. Наверное, не удобно так лежать. Катя принялась смывать грязь, это всё, что она могла сейчас для них сделать. Тем более ей сейчас хотелось поскорее отвлечься на что-то. «Бой идёт почти два часа», – посчитала она. – «Интересно, как там наши?» Она подошла к бойцу с перевязанной головой: бинт был окровавлен и закрывал один глаз. Девочка аккуратно вытерла с его щеки грязь. Тут она оступилась и облокотилась на его руку. Катя поднялась и уже собралась продолжить, как вдруг осознала, что рука раненого была какая-то холодная. Катя взялась за запястье так, как в школе учили, но пульса не было. Внутри всё сжалось. Может она неправильно делает? Девочка прощупала пульс на шее, и на другой руке, но безуспешно. Остаётся только одно. Она дотронулась до его груди – сердце тоже не отозвалось, хотя на бойце не было куртки, только гимнастёрка. Всё это время за её действиями с волнением наблюдали остальные солдаты:

– Катюх, – тихо обратился к ней Хлещёв. – Катюх, что с ним?

Девочка убрала руку от бойца и отошла от него, прикусив губу. Она впала в ступор, точно такой же, как и тогда, когда увидела торчащие пыльные руки и ноги в землянке, в которую попал снаряд.

– Не томи! – вышел из терпения Тимофей.

Тут Макаренко не выдержал и встал с кровати, держась за голову. Он мягко отодвинул ребёнка и склонился над кроватью товарища. Михаил прощупал пульс на его шее, потом ещё раз, затем тоже проверил сердце:

– Лёша! – крикнул он и схватил солдата за плечи. – Лёш, очнись! – он хорошо потряс товарища, так, что кровать заскрипела, но тот ему ничем не ответил.

– Вы что там творите?! – выглянула из операционной, Мамонтова. – Не трогайте его!

– Зоя! – крикнула Мария Фёдоровна. – Сюда быстрее!

Медсестра сразу же скрылась из виду. Повисла тишина, она нарушалась только стонами и мычанием несчастного бойца из другой комнаты палатки. Макаренко отпустил товарища и выпрямился. Он, ничего не сказав, направился к своему месту и лёг на койку. «Будь ты проклята, война», – с ненавистью подумала Катя перед тем, как поспешно выйти на улицу.

Глава 15

Ещё один неожиданный удар