Дочь полка

В эту секунду ещё трое солдат, которые тоже считали свои раны незначительными, вступили в спор. Как поняла Катя, им было неудобно и даже стыдно лежать с такими «пустяками», когда другие воюют за Отчизну. Разумеется, им хотелось помочь товарищам, побить врага, да ещё перед глазами было столько красочных примеров проявления героизма. В батальоне любили читать газеты, да что там в батальоне, весь СССР обсуждал статьи из той-же «ПРАВДЫ» или «ЗА РОДИНУ». И там печаталось о разных подвигах солдат и простого советского народа. От одной строки волосы вставали дыбом: «С оторванной рукой он продолжал поддерживать связь…», «Игорь Иванушкин принял решение взорвать себя в окопе врага…». И так далее и тому подобное. Также немало девочка слышала от бойцов о свершениях детей в партизанский отрядах. Такие истории приходили из других батальонов, где прибывшие солдаты их и рассказывали. Запомнился Кате случай, когда как раз в таком отряде девятилетний мальчик с прострелянной два раза ногой, дополз под прицельным обстрелом до немецкого танка и кинул в машину гранату. Ему было всего девять, а тут взрослый солдат вынужден сидеть, сложа руки. Как тут не взбунтоваться? В палатке пошли разногласия. В речи бойцов проскакивали забористые выражения, Горнеева уже стояла рядом с Марией. Все они не то чтобы кричали, просто разговаривали на повышенных тонах. Как оказалось, такое в медпункте случалось не впервой: в период затишья пациенты только поднимали эту тему, но не сильно входили в дебаты с врачами, но как только слышались первые звуки боя – тут всё, как с цепи сорвались. Катя не совсем понимала, что твориться в голове у людей, когда они идут навстречу врагу, когда даже раненными продолжают вести бой, когда принимают решение убить себя, ради спасения других. Девочка вся тряслась, когда оккупанты просто подзывали её к себе. А в её родной стране все были готовы биться с врагом до последнего. В такие моменты она тоже чувствовала вину и представляла, как тоже возьмёт в руки автомат и уничтожит всех тех, кто заставил её семью страдать, кто уничтожил всё, что у неё было. Разрешилась грызня резко и без победителей: в палатку стали поступать раненые. Первыми занесли Данила Колотыева с туго перемотанным животом. Он был без сознания, на лицо съезжал шлем, был только виден полуоткрытый рот. За ним раненного в лопатку Рожкова Тимура, которого Катя видела всего однажды. Солдат был в сознании, и крепко сжав зубы, выдавал громкое и надрывное мычание. А следом Семёна Петрова с прострелянными ногами. Он, как и Данил, был без сознания.

– Этого сразу на стол! – указала на Колотыева Мария Фёдоровна.

По её просьбе солдата сразу понесли во второе отделение палатки. Остальных положили на кровати ждать своей очереди.

* * *

Алёна Маренко аккуратно спустила в окоп за собой Булынченко Евгения. Ему осколочным оторвало ухо, боец истекал кровью. Прогремел взрыв, сверху комьями на голову и за шиворот посыпалась земля, девушка прикрыла собой раненого. Не хватало ещё заражения крови. Бой шёл уже больше часа. Мимо протискивались бойцы, тащили снаряды. Нужно было где-нибудь укрыться. Медсестра с солдатом с трудом заползла в одну из пустующих ниш, которая предполагалась для хранения боеприпасов, но сейчас там ничего не было. Она села у входа углубления, разместив своего подопечного полностью в укрытии. Положение было весьма неудобным, но как же без этого? Алёна положила к себе на колени голову бойца и закопошилась у себя в сумке. Достав все нужные принадлежности, она принялась за лечение. Снова взрыв. Девушка вжала подбородок в грудь. Неподалёку неровным шагом, прикрывая голову, продвигался Сорокин. Он добрался до миномёта, которым управляли Фокин и Тараненко Сергей:

– Не туда метишь! – пытался изо всех сил перекричать шум боя Иван.

– Что? – переспросил Тараненко.

– Правее бей! – крикнул тот и стал махать правой рукой в правую сторону. – Право! Право!

До бойцов наконец дошло то, чего от них хотят и стали выполнять указания. Николай Лурин подал снаряд, и бойцы зарядили пулемёт.

– Пошёл! – крикнул Егор и через секунду машина выстрелила.

Бойцы прижали шлема к голове и пригнулись. Николай подал ещё снаряд. Солдаты прицелились и ещё раз бабахнули.

Александр спустился в укрытие, к нему подбежал Матвей Липтенко.

– Держаться! Осталось совсем немного! – крикнул он. – Не расслабляемся! – он проверил магазин своей винтовки. Там было пусто.

Командир достал патроны и стал заряжать оружие, а затем встал и принялся стрелять по фашистам. Винтовка дёргалась от отдачи. Немцы вскрикивали и падали на землю. Но были и промахи. Вне окопа велись и рукопашные бои. Летаев, повалив врага на землю, воткнул нож ему в грудь. Он быстро слез с поверженного немца и, в полусогнутом состоянии, побежал к своей винтовке, которую у него ранее выбили. Неподалёку взорвалась граната, Фёдор вместе с остальными упал на землю, закрыв голову руками.

– Не подпускать ближе! – командовал Резанцев. – Подпустим – не отобьёмся!

* * *