Дочь генерала

— Ага, — кивнул я, сделав пометку в блокноте. Даже для людей с узкой специализацией столь частое совпадение мест прохождения службы трудно назвать случайным. Я знавал супружеские пары военнослужащих, которым везло гораздо реже. Взять, к примеру, хотя бы несчастную Синтию и ее жениха из войск специального назначения: в то время, когда она служила в Брюсселе, он был в зоне Панамского канала.

— У вас, должно быть, сложились добрые профессиональные отношения, — сказал я.

— Да, капитан Кэмпбелл была целеустремленным, умным, дисциплинированным и надежным специалистом.

Это прозвучало так, словно он давал ей характеристику для очередной переаттестации. Несомненно, они работали в одной упряжке. Я спросил его:

— Она была вашей протеже?

Он уставился на меня так, словно бы за этим одним французским словом должны были последовать другие, типа paramour[8] или того похлеще.

— Она была моей подчиненной, — наконец ответил он.

— Ясно, — сказал я и занес этот ответ в графу «Вранье». Меня начинало бесить, что этот слизняк так долго разъезжал по всему свету с Энн Кэмпбелл и провел рядом с ней столько лет. Не он ли запудрил ей мозги? Меня так и подмывало сказать ему: «Послушай, Мур, да тебя нельзя было подпускать на пушечный выстрел к этой богине! Вот я действительно мог бы сделать ее счастливой. А ты просто ничтожный придурок». Но вместо этого я сказал:

— А с ее отцом вы знакомы?

— Да, но не слишком близко.

— Вы встречались с ним раньше, до службы в этом гарнизоне?

— Да, эпизодически. Например, в Персидском заливе.

— Там вы были вместе с его дочерью?

— Да.

Я записал и это, потом задал еще несколько вопросов, чувствуя, что этот разговор нам обоим уже наскучил. Мне нужно было составить о нем впечатление, прежде чем он узнает, кто я на самом деле. Стоит лишь людям узнать, что ты полицейский, они начинают ломать комедию. Но, с другой стороны, репортер армейской газеты не может задавать вопросы типа: «Были ли вы с ней в сексуальной связи?» Полицейские, однако, имеют на это право, и я спросил его:

— Между вами были сексуальные отношения?

Он вскочил со стула.

— Что это вы себе позволяете? Я подам на вас рапорт!

Я предъявил ему свой полицейский жетон.

— Служба криминальных расследований, полковник. Садитесь!

Он уставился на значок, взглянул на меня и заморгал своими красными от злобы глазками, прямо как вампир в фильме ужасов.

— Садитесь, полковник, — повторил я.

Он затравленно огляделся по сторонам, словно бы ожидая увидеть сжимающееся кольцо полицейских, и наконец сел.

Полковники бывают разные. Теоретически этот ранг должен вызывать уважение к себе, независимо от того, кто облачен в полковничий мундир, мужчина или женщина, достойный человек или мерзавец. В жизни же все иначе. Полковник Фоулер, например, обладал и властью, и влиянием, и с ним следовало быть осторожным. Полковник Мур не был связан ни с одной известной мне влиятельной структурой. Поэтому я сказал ему:

— Я расследую убийство капитана Кэмпбелл. Вы не входите в круг подозреваемых, и я не стану перечислять вам ваши права. Поэтому вы будете отвечать на мои вопросы откровенно и подробно. О’кей?

— Вы не имели права выдавать себя за…

— Оставьте мне решать, как выполнять свои служебные обязанности, полковник, — перебил я его. — О’кей? Вопрос первый…

— Я отказываюсь разговаривать с вами в отсутствие адвоката.

— Мне кажется, вы насмотрелись детективных фильмов. Зарубите себе на носу: пока вы не подозреваемый, вы не вправе не отвечать на мои вопросы или требовать адвоката. Если же вы отказываетесь добровольно сотрудничать со следствием, я буду считать вас подозреваемым, ознакомлю вас с вашими правами и доставлю в отделение военной полиции. Посмотрим, как там вы будете разговаривать. Не забывайте, что вы военнослужащий. Итак?

Он подумал и сказал:

— Мне абсолютно нечего скрывать, и я категорически возражаю против подобного предвзятого отношения ко мне.

— Хорошо. Перейдем к делу. Вопрос первый: когда вы в последний раз видели Энн Кэмпбелл?

Он прочистил горло, сосредоточился и ответил:

— В последний раз я видел ее вчера в своем кабинете около половины пятого. Она сказала, что собирается поужинать в ресторане, а потом отправится на дежурство.

— А почему она вызвалась дежурить?

— Понятия не имею.

— Она в тот вечер звонила вам из штаба? Может быть, вы звонили ей туда?

— Позвольте подумать…

— Все звонки на караульные посты, как вам известно, регистрируются, — сказал я, отлично зная, что это не так: звонки по внутренней телефонной связи регистрироваться не могут, а сама капитан Кэмпбелл наверняка не стала бы вносить в журнал отметку о телефонном разговоре частного свойства.

— Да, вспомнил, — ответил Мур. — Я действительно ей звонил.

— В котором часу?

— Примерно в 23.00.

— Что так поздно?

— Нужно было посоветоваться по одному чисто профессиональному вопросу, и я решил позвонить ей попозже, чтобы спокойно поговорить.

— Откуда вы звонили?

— Из своей квартиры.

— А где вы живете?

— Вне гарнизона, на Виктори-драйв.

— И там же проживала убитая, не правда ли?

— Да.

— Вы бывали у нее дома?

— Конечно. Много раз.