Дочь генерала

— Отважный солдат, герой, вожак. Чем выше поднимается человек по служебной лестнице, тем дальше он отстраняется от всего личного.

— Возможно. — Она помолчала, потом сказала: — Но принимая во внимание обстоятельства гибели Энн Кэмпбелл… То есть в каком виде ее нашли мертвой… Я уверена, что это не отец ее убил.

— Во-первых, нам неизвестно, что ее убили именно там, где обнаружили труп. Во-вторых, мы не знаем, умерла ли она раздетой или одетой. Первое впечатление обманчиво. Умный убийца способен создать такое впечатление, как тебе известно.

— И все же, Пол, я не могу поверить, что он способен задушить собственную дочь.

— Такое не часто случается, но все же случается, — сказал я. — Будь она моей дочерью, я пришел бы в ярость, узнав о ее сексуальных забавах.

— Но не до такой же степени, чтобы придушить!

— Пожалуй, нет. Впрочем, как знать… Все это лишь версии.

Мы подъехали к офицерскому клубу, занимавшему, как я уже говорил, здание в духе испанского барокко. Этот стиль был в моде в двадцатых годах, когда и возводили этот клуб и другие капитальные строения для будущего гарнизона, готовясь к будущей — последней войне, хотя еще не стихли победные марши предыдущей. Видимо, человечество всегда будет жить с мыслью о неминуемых баталиях и содержать армии, так что любые сокращения войск, как это ни печально, — всего лишь временное явление.

Я открыл дверцу машины и сказал Синтии:

— Жаль, что мы не одеты соответствующим образом, а то бы я пригласил тебя со мной поужинать.

— Что ж, я могла бы и переодеться, если тебе этого хочется. Или все же предпочитаешь поужинать в одиночестве?

— Я буду ждать тебя в гриль-баре, — сказал я, вылезая из автомобиля, и она уехала переодеваться.

Войдя в здание, я нашел кабинет администратора, предъявил свой значок сотрудника СКР и попросил предоставить мне телефон и гарнизонный телефонный справочник. Номера полковника Чарльза Мура в нем не оказалось, так что я позвонил в школу психологических операций. Шел уже седьмой час, но дежурный был на месте, иначе в армии и не бывает, армия не спит. Дежурный сержант соединил меня с кабинетом полковника, и я услышал в трубке:

— Школа психологических операций, полковник Мур слушает.

— С вами говорит уоррент-офицер Бреннер, — представился я. — Я из газеты «Арми таймс».

— Вот как…

— Я по поводу гибели капитана Кэмпбелл.

— Да… Это чертовски печально. Настоящая трагедия.

— Да, сэр. Не могли бы вы сказать в связи с этим несколько слов?

— Да, конечно. Что ж, я был непосредственным начальником капитана Кэмпбелл…

— Мне это известно, сэр. Вы не могли бы подъехать в офицерский клуб прямо сейчас? Я не задержу вас больше чем на десять минут. — Если только, полковник, вы меня серьезно не заинтересуете.

— Ну, пожалуй…

— Через два часа я выхожу на связь с редакцией, и мне бы хотелось включить в репортаж ваш комментарий как начальника погибшей.

— Да, конечно! Так где мы встретимся?

— В гриль-баре. Я в голубом гражданском костюме. Спасибо, полковник! — Я положил трубку. Большинство американцев знают, что они не обязаны, если не хотят, разговаривать с полицией, однако почему-то все уверены, что с прессой дело обстоит иначе. Так что поневоле приходится идти на хитрость.

Я вооружился телефонным справочником Мидленда и с его помощью установил, что Чарльз Мур живет в том же жилом комплексе, что и Энн Кэмпбелл. В этом ничего особенного, конечно, не было, хотя для полковника иметь квартиру в одном доме с лейтенантами и капитанами и считается непрестижным. Впрочем, у него могли быть финансовые затруднения или же ему было безразлично, что на автостоянке он каждый день будет сталкиваться с младшими офицерами. А может, ему хотелось быть поближе к Энн Кэмпбелл.

Я переписал к себе в блокнот его телефон и домашний адрес, после чего позвонил в гостиницу для командированных и застал Синтию уже на выходе из номера.

— Я пригласил к нам на встречу полковника Мура, — сообщил я ей. — Учти, мы с тобой журналисты из «Арми таймс». И узнай, есть ли там у вас свободный номер для меня: мне бы не хотелось сталкиваться с начальником мидлендской полиции в своем поселке. Загляни по дороге в гарнизонную лавку и купи для меня зубную щетку, бритву и тому подобное. И еще трусы, среднего размера, и носки, может быть, рубашку на смену, воротник пятнадцатый номер, и захвати с собой кроссовки и фонарик, потому что поедем на стрельбище. О’кей? Синтия? Алло!

Разъединили, кажется. Я положил трубку и спустился в ресторан, вернее, в гриль-бар, где заказал себе пиво, хрустящий картофель и соленые орешки. Вокруг обсуждали смерть Энн Кэмпбелл, но вполголоса и с оглядкой. В барах Мидленда наверняка говорили теперь о том же, но более свободно.

В бар вошел пожилой полковник в зеленом мундире и принялся оглядывать помещение. Я понаблюдал за ним с минуту, обратив внимание на то, что с ним никто не здоровается и не подзывает его к столику. Очевидно, полковника Мура здесь либо не знали, либо не любили. Я встал и подошел к нему. При виде меня он натянуто улыбнулся.

— Мистер Бреннер?