Дочь генерала

— Так, одну минуточку. Читаю по монитору: «Я включила музыку, встала на колени и расстегнула у него молнию. Парень словно бы окаменел, и я даже испугалась, что он кончит, едва я прикоснусь к нему. Я сказала, что он может делать со мной все, что ему угодно, но он так разгорячился, что уже ничего не соображал, а только пытался стянуть с себя штаны. Но я велела ему оставаться в них и вести себя со мной, как с рабыней, помыкать мной и наказывать меня, бить ремнем, но для него такое было внове, так что мне трудно было от него добиться того, чего мне хотелось. В конце концов он без затей нагнул меня над кроватью, спустил штаны и взял меня сзади, что заняло у него около двух секунд». Пол, кто это так тяжело дышит в трубку?

— Это Синтия, — ответил я. — Все?

— Нет, дальше она записала: «Я стянула с него одежду, и мы вместе вымылись под душем. Он норовил уйти и все извинялся, что у него так все быстро получилось. Я положила его голым на кровать, надела на него дурацкую поросячью маску и сделала два снимка „поляроидом“. Один из них я отдала ему, мы посмеялись, и он не отважился попросить второй снимок, хотя и нервничал из-за всего случившегося. Я сказала, что хочу с ним снова встретиться, и пообещала сохранить все в тайне. Он оделся, и я проводила его до дверей, оставаясь голой. У него был насмерть перепуганный вид, словно он боялся, что его заметят, когда он будет выходить из моего дома. Ясно было, что с трясущимися поджилками он прямо домой не пойдет. Он сказал, что встречаться со мной не хочет, и попросил отдать ему и вторую фотографию, я расплакалась, как обычно, он стал успокаивать меня, и я измазала губной помадой ему всю рожу, так что потом пришлось вытирать. Он ушел, и я наблюдала за ним из окна. Он то и дело оглядывался, пока едва ли не бегом побежал к машине. В следующий раз попрошу его купить мне ящик вина — поглядим, как быстро он добежит с ним в руках по дорожке до крыльца».

— Это все определенно выдумки, — заявила Грейс.

— Грейс, поклянись, что будешь молчать об этом, — сказал я, — и не станешь распечатывать, а пароль не раскроешь никому даже под страхом смерти. Ясно?

— Ясно.

— Нет, одна поправка, — подумав, попросил я, — отпечатай для меня записи о встречах с Бертом Ярдли, положи в конверт, опечатай его и пришли сюда. Как можно быстрее.

— Понятно, — отозвалась она. — Здесь за два года набралось более тридцати мужских имен. Как эта женщина умудрилась за двадцать четыре месяца переспать с тридцатью разными мужчинами?

— Ты меня спрашиваешь?

— А как она описывает свои свидания! Бог мой, у нее точно какой-то заскок насчет мужчин: она вынуждает их ее соблазнять, но при этом управляет ими и считает законченными дураками.

— И в этом она права, — заметил я. — Посмотри данные на полковника Уимса и майора Боуэса. Любопытно, насколько это горячий материал.

— О’кей. Минуточку. Вот тут об Уимсе, за 31 июля этого года. Ух ты, прямо-таки пар валит от всей этой информации. Зачитать?

— Нет, с меня довольно. А как насчет Боуэса?

— Имеется запись о встрече с ним 4 августа этого года. Да этот парень просто маньяк! Кто он такой?

— Наш сотрудник в гарнизоне.

— Не может быть!

— Представь себе, может. Ладно, я тебе перезвоню, Грейс. — Я положил трубку, и мы с Синтией молча уставились друг на друга.

— Если бы я оказался на месте Сэма Дэвиса, я бы тоже убежал, — наконец проговорил я. — Неужели нельзя было продержаться более двадцати минут?

— Из опыта расследований сексуальных преступлений я поняла, что мужчинам трудно контролировать свои эмоции, — сказала Синтия. — Но думать вам все же следует головой, а не головкой.

— Когда у петушка краснеет гребешок, он уже ничего не соображает, — заявил я на это. — Не вини Сэма Дэвиса, он просто ее очередная жертва.

— Ты прав, Пол. Но мне кажется, что она тоже была жертвой. Я не имею в виду секс.

— Ты имеешь в виду операцию «Троянский конь», — догадался я. — Пожалуй, Берту Ярдли известно о существовании этой комнаты для утех в подвале.

— Безусловно, — согласилась Синтия. — Но я не уверена, что она водила в нее Уэса Ярдли.

— Справедливо. Он не обладал какой-либо властью и положением, не был женат, так что шантажа не опасался, и ей незачем было затаскивать его туда. Интересно, догадывался ли он о том, что и его папаша ныряет в тот же горшочек с медом.

— Пол, поосторожней с выражениями.

Вошла специалист Бейкер и сообщила, что прибыли шеф полиции Ярдли с сыном.

— Я дам знать, когда смогу принять их, — распорядился я.

— Так точно, сэр.

— Мне должны доставить пакет, — сказал я. — Принесите его немедленно, как только появится посыльный.

— Есть, сэр. — Она ушла.

— Нам нужно будет в определенный момент разлучить Берта с Уэсом, — сказал я Синтии.

— Правильно, — кивнула она.

— Пойду проведаю своего дружка в камере, — произнес я и встал.

Я вышел из кабинета и направился в изолятор. Далберта Элкинса я нашел в той же угловой камере, где и оставил его. Он лежал на койке и листал журнал для охотников и рыболовов, одетый в те же шорты, тенниску и сандалии.

— Привет, Далберт, — сказал я.

— Привет, — вяло отозвался он, вставая с койки.